В первый момент Егор подумал, что ослышался.

– Что глаза вылупил? – неприязненно посмотрел на него шеф. –Методов физвоздействия пока никто не отменял. Мера эта, конечно, противная, нов нынешних условиях без нее не обойтись. О том сказано и в закрытомпостановлении ЦК 10-01. – Старший майор процитировал по памяти. – «Методфизического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в видеисключения, в отношении явных и не разоружившихся врагов народа как совершенноправильный и целесообразный метод». ЦК ВКП(б) так решил, понятно? Учитываяособый накал борьбы за выживание нашего рабоче-крестьянского государства.Арестуем Вассера – адвоката вызывать не станем.

Хотел шеф продолжить инструктаж, но, поглядев на лицомладшего лейтенанта, решил эту неприятную тему развернуть, чтоб не осталосьнедомолвок.

– Ты, Дорин, учти: методы физвоздействия – это целая наука,построенная в первую очередь на психологии. Наши костоломы из Следственногоуправления ею не владеют, по себе знаю. Тут штука в том, что хорошему психологук самому физвоздействию прибегать обычно не приходится. Достаточно, как всредние века, показать допрашиваемому орудия пытки. Только надо правильноопределить, чего человек больше всего боится.

– Откуда же это узнаешь? – спросил Дорин, ободренныйизвестием, что можно обойтись одной психологией.

– Не квадратура круга. Мужчины делятся на две категории:глаза и яйца. Настоящего мужика мордобоем или там иголками под ногти невозьмешь. Вот мой придурок-следователь об меня все кулаки отбил, палец себекусачками прищемил, новые галифе кровью забрызгал, а ничего не добился, потомучто был дубина. А пригляделся бы ко мне получше, полистал бы досье, почитал бы,сколько времени я на баб трачу – сразу сказал бы: «Враг народа Октябрьский, неподпишешь признательные показания – яйца оторву». Глядишь, я и подписал бы, чтоя франкистский шпион и тайный агент бело-монархического центра. – Октябрьскийзасмеялся, глядя на застывшее лицо младшего лейтенанта. – Ну, а втораякатегория – это кто ослепнуть боится. Такому человеку пригрози, что зрениялишишь – расколется.

Егор покосился на графин – от таких разговоров у негопересохло в горле. Но налить воды не решился, не хотелось выглядеть слабаком.

– С женщинами тоже несложно. Если примечаешь, что следит засобой: причесочка там, маникюр, сережки и прочее, считай, дело в шляпе.Пригрози вырвать ноздри или отрезать верхнюю губу. Покажи фотокарточку – каквыглядят женщины, с которыми это сделали.

– Но ведь гадость это! – сорвалось у Дорина. – Подлость!

Не выдержал-таки, опозорился перед шефом.

– Я тебе уже говорил. Хорошо то, что годится на пользу дела.Подлость – всё, что делу во вред. А о каком Деле идет речь, сам знаешь.Критерий в нашей работе может быть только один: целесообразность. К тому же,повторяю, – тон старшего майора смягчился, – при правильном психологическомдиагнозе прибегать к таким методам необходимости нет. Если мужик не испугался«глаз-яиц», а баба отрезанного носа, нечего тратить время и силы на пытку. Этопотенциальные самоубийцы или, того хуже, мазохисты – люди, которые от боли иувечий только крепче духом становятся. Про святых великомучеников вас теперь вшколе не учат, а то бы ты понял, что я имею в виду.

– И что же тогда делать?

– Если есть доступ к родственникам или к предмету любви,можно попробовать психдавление. Но с нашим клиентом Вассером это вариантмаловероятный. Он наверняка немец и все его дорогие родственники живут вфатерлянде. Ничего, что-нибудь придумаем. Только взять бы.

Октябрьский все не мог успокоиться – то ли тема егоразбередила, то ли выражение Доринской физиономии.

– После ужасов империалистической войны, а особенно послеГражданки мерихлюндии невозможны, – сказал шеф убежденно. – Как зверствовалибеляки, что творили наши – этого тебе в кинофильме «Чапаев» не покажут. Вжестокое время живем. И если хотим выжить и победить, мы тоже должны бытьжестокими… Ладно, всё об этом. Продолжаем работать.

Такую лекцию прочел Егору старший майор в самый первый день.Вот и спрашивается, какой он после этого – добрый или злой?

Думал про это Дорин, думал и пришел к следующемуумозаключению. Для своих товарищей шеф добрый, а для врагов – зверь. И этоправильно. Доброта – не всеобщий эквивалент. Она, как и все на свете, понятиеклассовое, политическое. Что плохо для врага, то хорошо для нас. И наоборот.Чего проще?

А впрочем, сильно много времени на то, чтоб предаватьсяотвлеченным рассуждениям у младшего лейтенанта Дорина в эти дни не было.

Итак, первым местом службы нового сотрудника спецгруппы«Затея» стала запущенная коммуналка на Кузнецком Мосту. Квартиру немцы выбралитолково. Четырехэтажное строение располагалось в проходном дворе, из оконкомнаты просматривались все подходы. В случае необходимости можно было уйти ипо черному ходу, и крышами, через чердак.

Соседей агенты Абвера тоже подобрали с умом: комната,которая предназначалась радисту, числилась за дальневосточником, служившим наКамчатке, а в двух остальных жили глухонемой старик Демидыч и мороженщица ЗинаидаКулькова с сыном Юшей, великовозрастным олигофреном.

Но что немцу хорошо, то и нам сгодится, перефразировалОктябрьский известную поговорку.

Близко к Лубянке? Отлично. Убогие соседи? Замечательно.

В соседних домах, по периметру двора, старший майорразместил несколько групп, работавших посменно – на случай, если Вассервздумает наведаться лично.

Соседей Октябрьский подменил – да так, что никто этого незаметил. Глухонемого отправили в дом ветеранов (он давно этого добивался),вместо него поселили лейтенанта Григоряна, внешне похожего на Демидыча, так чтои гримировать сильно не пришлось.

Мороженщице с сыном выделили из фонда НКВД отдельнуюквартиру на другом конце Москвы, в Усачевском рабочем поселке. ЗинаидойКульковой стала Галя Валиулина из 2-го (контрразведывательного) управленияНКГБ. Женщина она была молодая, собой видная и лицом на обрюзгшую мороженщицуне шибко похожая, но зато примерно той же комплекции. Навели Валиулинойалкоголический румянец, состарили кожу, одели в Зинкины платки-халаты – еслисмотреть издали, не отличишь, а вблизи любоваться на нее у постороннихвозможности не было: сидела «Кулькова» дома, на больничном.