- Я даже мысли не могу допустить, что в квартиру придетчужой человек и будет трогать своими руками мою посуду, мое белье и мои продукты.Ни за что! Я прекрасно управляюсь сама.

Спору нет, она действительно управлялась прекрасно, хотяматушка порой и находила какие-то изъяны, но на то она и свекровь. Меня же всеустраивало, и еда, и степень чистоты пола, и наглаженность моих сорочек. Абеседы мне не нужны.

Так что на мой вопрос, а чем я занимался с конца января доконца апреля, Лина ответила:

- Ты говорил, что хочешь попробовать какой-токриминальный сюжет. Я удивилась, ведь ты детективы никогда не писал и вообщеэто не твой вкус, ты же бытовик-производственник.

- А я что ответил? Объяснил тебе как-нибудь своежелание?

- Ты сказал, что это будет не детектив, что ты напишешьв своей обычной манере, но в центре всего будет что-нибудь криминальное. И ещеты сказал, что Муся твое желание поддержала, она якобы считает, что такая книгабудет вполне своевременной.

Ах вот даже как! Муся поддержала. Ладно, детали я выясню усамой Муси, но вот с какого, пардон, рожна я полез в криминальную тематику?Последний детектив в своей жизни я прочел лет в двенадцать, когда переживалувлечение Конан Дойлом, правда, позже, на волне моды на Жапризо, я прочел паруего романов, показавшихся мне излишне перегруженными натужной шизоидностью. Ноэто и все, больше к детективному жанру не возвращался. Так с чего бы вдругтакой интерес?

Ну ничего, вот придет Муся и все мне расскажет, осталосьподождать всего несколько часов. А пока займемся выполнением оздоровительныхпроцедур в тренажерном зале, после чего перейдем к не лишенному приятностиобщению в бассейне. Заодно и помечтаем о сладком: через несколько дней мнеисполнится... тьфу ты, бес попутал, чуть было не подумал "сорокпять", а ведь на самом деле сорок шесть. Все верно, в конце мая девяностодевятого года мне стукнуло сорок четыре, и свой следующий день рождения ядолжен был бы считать сорокапятилетием. Однако мне в двухтысячном году ужеисполнилось сорок пять, но это как-то прошло мимо моего сознания. Интересно,как я отмечал? В ресторане или, может, с выездом в двухдневный дом отдыха, какнынче модно? Или вообще не отмечал, потому что был в "творческомугаре" и безвылазно торчал на даче? Или был в это время где-то заграницей, давал интервью и встречался с читателями? Почему-то такой вопросвозник у меня только сейчас, иначе я бы задал его маме или Лине и давно ужеполучил бы ответ. Можно, конечно, взять телефон, набрать номер и спросить умоих дам, но как-то смешно лезть со столь странным интересом в напряженнуюжизнь ведущего прием хирурга или сидящего на переговорах руководителя фирмы.Ладно, об этом мне тоже Муся расскажет, когда приедет вечером. Конечно, в числемоих гостей ее наверняка не было, не тот у нас стиль отношений, но ежели ячто-то организовывал вроде банкета или выезда за город, то занималась этим,безусловно, именно она. А кто же еще? Не я, уж это точно. А больше некому. Мусяпосмотрит в свою замечательную книжечку и все-все мне расскажет. Есть у моеголитагента такая книжулечка под названием "органайзер", да немаленькая, а полноценного книжного формата, по странице на каждый день года, истраницы эти у нее исписаны мелким почерком сверху донизу. Муся всегда всезаписывает, вплоть до мелочей, именно поэтому никогда ничего не забывает и неупускает. Очень собранная дамочка.

Что же будет с моим днем рождения в этом году? Как сделатьтак, чтобы не общаться ни с кем, кроме самых близких - мамы, Лины, Женьки иМуси, но в то же время не лишить себя удовольствия получить поздравления иподарки? Да, я стыжусь порой этой поистине детской любви к собственномупразднику, но я не стану корчить из себя усталого от жизни эстета и всемрассказывать, как я не люблю свой день рождения. Люблю. Я не страшусь ежегодновозрастающих цифр, обозначающих мой возраст. И поздравления получать я люблю. Иподарки. Причем не меркантильно (у меня достаточно денег, чтобы купить себевсе, что захочется), а именно по-детски, с тайным трепетом ожидания сюрприза. Ихотя мне, мужику не первой молодости, чаще всего дарят цветы и дорогие спиртныенапитки, все равно меня это радует и греет мою восторженно-циничную душустарого мальчика. И даже потеря памяти, вселившая в меня страх перед внешниммиром и контактами со знакомыми людьми, не заставит меня забыть о самомприятном дне в году.

Удовольствие от мыслей о дне рождения в сочетании срадостным ожиданием Муси, чьи рассказы должны были немедленно и полностьюзаполнить царящую в моей памяти пустоту, ввергло меня в некое подобие эйфории,которая не давала обращать особое внимание ни на брюзжание сверх обычного состороны Чертополоха Петровича, ни на какую-то чрезмерную подавленность нашейнежной Мимозы - Елены. Я, конечно, не мог не заметить, что настроение у обоихмоих собеседников сегодня, мягко говоря, хреновое, но не испытал ни малейшегожелания ни спросить их о причинах, ни попытаться развеять мрачное состояние ихдуш. Мне было наплевать. На все вообще и на них в частности. Я слишком многогождал от сегодняшнего визита Муси, и все прочее уже не имело никакого значения.

Муся явилась даже раньше, чем я ждал. Осунувшаяся,бледненькая, но веселая, с блестящими глазами и трепещущими от готовностиулыбнуться пухлыми губами.

- Все, Корин, я отстрелялась по канадской цели! -торжественно заявила она, по-кошачьи уютно устроившись в кресле. - Теперь ятвоя до тех пор, пока ты во мне нуждаешься. Всех пошлю к чертовой матери и будузаниматься только твоими делами.

Я деликатно усомнился в необходимости столь суровых жертв,но Муся решительно пресекла мои попытки быть благородным.

- Корин, ты - мой автор номер один. И потом, тыособенный, ты совсем не похож на всех остальных моих подопечных. Если я не будузаниматься твоими делами, то кто будет это делать? Твоя жена занята своимбизнесом, сын еще слишком мал, матушка слишком далека от современных требованийк деловой активности, друзей у тебя нет, секретаря тоже. А сам ты не умеешь. Тыв этом смысле абсолютно уникален, все прочие мои авторы устраивают свои деласами и без меня не пропадут, если я с ними расстанусь, они просто будут меньшезарабатывать, но жизнь для них не остановится. А ты без меня пропадешь. Согласен?

Естественно, я был согласен. И тут же засыпал Мусю вопросамив надежде на то, что ее подробные ответы разбудят наконец мои впавшие в комувоспоминания. И снова надежды не оправдались, я ничего не вспомнил. Но затоузнал о себе много нового и весьма любопытного.

Во-первых, выяснилось, что я так и остался кобелем, несмотряна новый виток в отношениях с женой. В прошлом году во Франкфурте, куда мы сМусей приехали на книжную ярмарку, я познакомился с прелестной женщиной и впалв страстный роман, по ею пору поддерживаемый телефонными разговорами и еедвукратными приездами в Москву по делам фирмы, в немецком представительствекоторой она работает. Ай да я! Вообще-то, меня это не красит, если судить сточки зрения общественной морали, но, с другой стороны, это обычный для менястиль жизни, и я никогда не мучился вопросом, правильно ли это и прилично ли,когда мужчина с одинаковым удовольствием спит с двумя разными женщинами икаждую по-своему любит. Не знаю, прилично ли, но в том, что это правильно инормально, я ни разу не усомнился с тех пор, как мне исполнилось двадцать пять.