- Лето опять жаркое будет, - послышался рядом чей-тохрипловатый голос.

Я вздрогнул, обернулся. Но это был всего лишь Фомич, местныйсантехник, перманентно поддатый, но аккуратный и мастеровитый. Всеведущийблюститель экономности речи Еж Петрович рассказывал, что Фомич на самом делеимеет совсем другое отчество (я забыл, какое именно), а вот фамилия у негоФомичев, работает он здесь с незапамятных времен и помнит многих именитыхпенсионеров, поправлявших здоровье после долгих лет многотрудного служенияотечеству в аппарате ЦК партии всей страны и союзных республик. На вид Фомичубыло лет семьдесят, но я подозревал, что ему куда меньше, ведь постоянноеупотребление горячительного не способствует цветущей внешности. Был онобщительным, но ненавязчивым, выдрессированным жесткими требованиями,предъявляемыми к дисциплине допущенного к важным особам персонала. Ежелигуляющему экс-руководителю захочется поболтать - мы всегда с нашимудовольствием, а ежели человеку помолчать охота - мешать не станем. Думаю, чтои выпивать на работе Фомич начал только в последние несколько лет, иначе всанатории не удержался бы.

Насчет "поболтать" я был не против, учитываянедавно пережитый приступ страха: лучше дойти до корпуса в обществе Фомича, таконо спокойнее. Обменявшись дежурными репликами о погоде, мы плавно сползли наполитику, с нее - на экономику, а с экономической тематики оказалось рукой податьдо проблемы акцизов на спиртное и сигареты, на фоне чего немедленно возниклапроблема хорошего, но дорогого и дешевого, но поддельного. В данном вопросеФомич оказался крупным специалистом, и я с любопытством слушал его печальнуюповесть о мучениях, связанных с тем, что в тех палатках, до которых он можетдойти пешком, продается черт-те что, а в Москву выбираться ему сложно. Своеймашины нет, до платформы, с которой можно уехать на электричке, идет автобус,но в выходные дни в него не втиснешься, а в будни - по времени неудобно,вечером рейсы редкие, пока дождешься, пока доедешь до платформы, пока до Москвыда пока еще до толкового магазина доберешься, ведь в палатках возле вокзала ещебольше паленой туфты продается, чем даже за городом, а потом еще обратныйпуть... Фомич легко оперировал минутами, интервалами между электричками,километрами и названиями магазинов, и было понятно, что тема эта у негонаболевшая и хорошо "обтоптанная" собственными опытом иревматическими ногами. В какой-то момент я до такой степени прониксясочувствием к пожилому сантехнику, что предложил ему поделиться имеющимися уменя запасами хорошего спиртного. Фомич поломался для виду, ловко вворачивая всвое благодарное бормотание словечки вроде "неудобно" и "неположено", но терпеливо ждал на скамеечке возле корпуса, пока я поднималсяк себе и выбирал бутылки.

- Спасибо, Андрей Михалыч, - прочувствованно сказал он,с трепетом глядя на плотный пластиковый пакет, в котором нежно позвякивали трибутылки финская водка, французский коньяк и итальянское красное вино. - Дай вамбог здоровья и невесту хорошую.

- Зачем мне невеста, у меня жена есть, уже даже вторая,улыбнулся я.

- Ну, где вторая, там и третья, - философски заметилФомич. Зарекаться от такого дела не следует. К вам две разные приезжают, а стретьей в парке гуляете, стало быть, все еще впереди.

Ух ты! Ну и глаз у нашего вечно пьяненького сантехника!"Две разные" - это, надо полагать, Лина и Муся, а гуляю я сМимозочкой. Это что же, он про всех обитателей санатория информацию собирает?Впрочем, чего удивляться, при прежних-то порядках здесь небось все, включаясантехников и кочегаров, работали или в КГБ, или на КГБ, вот навык и остался.Крепкий, видать, навык, даже алкоголь его не берет.

Внезапно меня посетила мысль абсолютно, на второй взгляд,дурацкая, но на первый - показавшаяся мне правильной и перспективной. А если сомной снова случится неприятность вроде той, когда в меня не то стреляли, не тонет? Фомич - прекрасный наблюдатель, у него всегда можно будет узнать, не виделли он чего-то странного, необычного, может, незнакомого человека, чужуюмашину... С Фомичом надо дружить.

- У меня скоро день рождения, - сообщил я, - многовыпивки привезут, сами знаете, мужикам всегда в подарок бутылки носят. А мнездесь много не нужно, сам-то я не пью, пока болен, только гостей угощаю. Такчто где-то через недельку с удовольствием с вами снова поделюсь.

Глаза у Фомича маслянисто блеснули, после чего мы ирасстались, вполне довольные друг другом.

* * *

Несмотря на обилие полученной от Муси информации, спал я наудивление крепко, зато утром, едва проснувшись, чуть не рухнул под глыбойвсяческих соображений и новых вопросов. Кто такой этот человек из МВД,снабжавший меня сведениями? У меня действительно было несколько знакомых в милицейскомведомстве, все как один - генералы, тусующиеся среди журналистско-писательскойбратии. Собственно, на этих тусовках я с ними и познакомился. И что-то ни водном из них не заметил душевной боли по поводу развала милиции и утраты еюсвоих позиций как в плане общественного мнения и престижа, так и в планереальных результатов в борьбе с преступностью. Генералы были сытыми,откормленными, одетыми в непомерно дорогие костюмы или даже (в особоторжественных случаях) смокинги. Неужели среди них оказался один ловкийпритворщик? Вполне возможно. Но кто из них? Валяясь в постели, я старательновспоминал каждого, пытаясь восстановить в памяти их лица, жесты, манеры,голоса, слова, а также должности. Никто из них вроде бы не тянул на роль, и вто же время каждый мог оказаться моим добровольным информатором.

Мысли о милицейских генералах периодически перебивалисьмыслями о моей франкфуртской любовнице. Какая она? Какой у нее рост, фигура,какого цвета глаза и волосы, какова она в постели? И, между прочим, как ее зовут?Сколько ей лет, замужем ли она, есть ли у нее дети, чем занимается фирма, вкоторой она работает? Отчего-то вчера я не удосужился спросить об этом Мусю,хотя она, конечно, знает все, кроме интимных подробностей. Но вчера я был такошеломлен ее рассказом о моей новой книге, что на деталях не заострялся. А вотсегодня поутру детали-то и выплыли. До завтрака еще оставалось немного времени,и я торопливо принялся набрасывать на листе бумаги вопросы, которые нужно незабыть задать Мусе, когда она сегодня приедет. Правда, появится она еще нескоро, с утра она собиралась ехать в Талдом разбираться с моей машиной, благогенеральную доверенность я на нее оформил осенью девяносто восьмого года, такчто бумажка пока еще действительна. Потом ей нужно связаться с Линой идоговориться насчет моего компьютера. Я, конечно, дал Мусе свои ключи отквартиры, но все равно она не станет лезть в дом без ведома хозяйки. Линанормальная баба, излишней подозрительностью не страдает, и я был на двестипроцентов уверен, что она не будет настаивать на своем присутствии и разрешитМусе самой все сделать, но кто знает, какая шлея может вдруг ни с того ни ссего попасть под хвост моей супруге. А уж если попадет, то Мусе придется ждатьчасов до девяти, а то и до десяти вечера, пока Лина вернется с работы, накормитЖеньку ужином, сама поест, тщательно приберет во всех комнатах и кухне и толькопосле этого соизволит допустить моего агента в квартиру. Прецедентов пока,правда, не было, но, зная характер Лины, можно было вполне ожидать чего-топодобного. При таком развитии событий наработанные материалы к новой книге мнепридется ждать до завтра. Опять ждать, опять проволочки!