— А потом?

— Потом он вернулся в свою студию.

Полисмен сказал:

— Хорошо, можете сесть вот здесь. Не вставайте и ничего неделайте.

Он подошел к двери и заглянул в студию, где фотограф снималпокойного и дактилоскопист посыпал все порошком, стараясь обнаружить скрытыеотпечатки пальцев. Мне были видны только отблески фотовспышек.

Полисмен наблюдал за тем, что происходило в тамбуре, —сперва равнодушно, потом заинтересованно.

Филлис Крокетт, стоявшая рядом со мной, тронула меня заруку:

— Мистер Лэм, я хочу, чтобы вы меня защитили.

— От чего?

— От ложного обвинения в убийстве.

Мистер Олни пытался через плечо полисмена заглянуть втамбур. Дентон все еще пребывал в шоке. Он сидел, ероша пальцами правой рукисвои волосы, словно старался убедиться, что не спит.

Я сказал:

— Вам придется заплатить мне, миссис Крокетт.

— Деньги у меня есть.

— Как вы думаете, они могут выдвинуть обвинение против вас?

— Да.

— Почему?

— Я под колпаком.

— Откуда вы знаете?

— Сложила два и два. Сумма сошлась.

— И кто же виноват?

— Выяснить это — и есть ваша задача. Деньгами я располагаю;это все, что могу вложить я. Вы вложите свои мозги, способности, опыт иэнергию.

— Обратитесь к адвокату, — посоветовал я. — Мы будемдействовать с ним вместе.

— По некоторым причинам я не могу этого себе позволить.

— Почему?

— Это будет выглядеть так, будто я признаю себя виновной.

Полицейский, стоявший в дверном проеме, бросил взгляд черезплечо и увидел Олни, пытающегося рассмотреть, что делается в тамбуре.

— Эй, отойдите назад и сядьте.

— Можно мне посмотреть? — спросил Олни.

Полисмен оттолкнул его:

— Нет, нельзя!

Я наклонился к Филлис Крокетт:

— Так все-таки почему же вы не можете прибегнуть к помощиадвоката? — спросил я вполголоса.

Она покачала головой.

— Расскажите, — настаивал я полушепотом. — Я должен знатьвсе, если возьмусь действовать в ваших интересах.

— Это длинная история, — наконец ответила она. — Вскорепосле нашей свадьбы я обнаружила, что мой муж и не думал обуздывать своюсклонность к любовным интрижкам… Я пылкая и нежная… Ну, вы-то знаете это,Дональд!.. — Она посмотрела на меня умоляюще.

— Ладно, — сказал я, — знаю. Так что же?

— Я тянусь к людям и… У Дина были очень старомодные взгляды.Он считал, что ему позволительно переспать с кем угодно, но упаси Бог меня дажевзглянуть на кого-нибудь… Последние три месяца нашего брака были сущим адом.

— Почему вы не развелись?

— Он держал меня в ежовых рукавицах. Вы понимаете, что яимею в виду, Дональд?

— А как с его завещанием? — спросил я. — Его смерть вамвыгодна?

Она покачала головой:

— Ну, я не знаю. Но Дин говорил мне, что, если якогда-нибудь попрошу развода, он сумеет отбить у меня к этому охоту: алиментовя и десяти центов не получу.

Даже на его смерти не разживусь…

Дверь отворилась, и в комнату вошли Фрэнк Селлерс синспектором Гиддингсом.

— Попрошу вас, — сказал Селлерс, — ответить на некоторыевопросы. Миссис Крокетт, начнем с вас. — Она повернулась к нему. — Вы узнаетеэти предметы?

На пластиковом подносе лежали три стрелы.

— Видела.

Я подал ей знак: поднял брови.

— Я видела раньше несколько стрел, которые выглядели так же,как эти, — поправилась она. — Но я, разумеется, не могу отличить одну стрелу отдругой.

Селлерс подозрительно взглянул на меня и повелел:

— Пересядь вон туда, на то кресло, Лэм. До тебя очередьдойдет через минуту. А пока я разговариваю с миссис Крокетт.

Инспектор Гиддингс выступил вперед.

— Подойдите сюда, миссис Крокетт, — сказал он.

Филлис подошла к инспектору и Селлерсу.

— Посмотрите внимательно на эти стрелы, — предложил Селлерс.

Она пристально посмотрела на стрелы.

— Ну и как? — спросил он.

— Я сказала вам все, — ответила она с беспомощным выражениемлица. — Они выглядят точно так же, как стрелы, которые я видела в коллекциимоего мужа, но я не знаю, как можно отличить одну стрелу от другой.

— Мы найдем способ различить их, и очень надежный, —пообещал Селлерс. — А что вы скажете об этом пластмассовом подносе?

— Я видела точной такой, как этот, — ответила она.

— Где?

— В моей студии. У меня там несколько таких. Я кладу на нихкисти.

— Хорошо, — сказал Селлерс. — Пойдем дальше. Попробуемдокопаться до сути. Вы были вчера в студии во второй половине дня?

— Да.

— В котором часу вы пришли туда?

— Точно не помню. Это было около… положим… да, вероятно, вполовине четвертого.

— Когда вы туда вошли, вы были одна?

— Да, я вошла туда одна, но… там уже находился человек.

— Кто?

— Моя натурщица.

— Ее имя?

— Сильвия Хэдли.

— Как она туда проникла?

— У нее был ключ.

— От вашей студии есть запасные ключи?

— Да, конечно. Время от времени я приглашаю натурщиц и нехочу, чтобы они сидели в прихожей, когда я опаздываю. Нанимая для картинынатурщицу, я даю ей ключ и разрешаю войти и подождать там. Когда она кончаетпозировать, то возвращает ключ.

— Вы не знаете, как долго Сильвия Хэдли пробыла в студииодна? До вас?

— Она сказала, несколько минут.

— Вы не знаете точно, сколько?

— Нет.

— А ты, — спросил Селлерс, повернувшись ко мне, — был встудии вчера, во второй половине дня?