— Тогда я расскажу полиции, что вы уничтожили улику, и онипоймут, что это сделано умышленно.

Олни усмехнулся:

— Это, конечно, меняет дело. Я должен сказать, что все этозвучит весьма впечатляюще. Пойдемте, миссис Крокетт; мы выйдем отсюда и закроемдверь. Дабы вытащить ядовитое жало этой маленькой гремучей змеи, которая вдругначала шипеть и колотить своими погремушками, позволим ему держать у себя ключ,пока не прибудет полиция. Таким путем мы избавимся от обвинения в изъятиивещественных доказательств.

Он потянул Филлис Крокетт назад и толкнул дверь, котораябыла закрыта все время, пока он говорил. Как только мы вышли, он повернул ключв замке. Я протянул руку, взял ключ и сказал:

— Это одна из лучших речей, которые вы когда-либопроизносили. Даже если вы не настолько умны, чтобы осознать это… или все-такиосознаете?

Отдел по расследованию убийств поручил приятелю Берты КулФрэнку Селлерсу тщательно разобраться в происшествии. Он поднялся в квартиру.

Фрэнк Селлерс сыграл некоторую роль в нелегкой жизнивидавшей виды Берты Кул. Наши с ним отношения всегда оставались напряженными.Когда я внедрился в детективное агентство, Селлерс не скрывал своегонедовольства. Напрасно Берта убеждала его, что ей нужен компаньон помоложе,быстро соображающий и скорый на ноги. Селлерс просто видеть не мог малорослыхмужчин. Он предпочитал мускулы. Помню, однажды я услышал, как он сказал: «Когдаже ты, черт побери, научишься шевелить мозгами, Берта? Это может ударить потебе же».

Увидев меня, Селлерс сказал:

— Ну-ну, это же не кто иной, как наш друг Дональд Лэм ростомс поллитровку, умник, сбежавший с юридического факультета. Что ты, черт побери,здесь делаешь?

— Я в данный момент, — ответил я, — заканчиваю телефонныйразговор с полицией, куда сообщил об убийстве. Как только мне ответят нанекоторые вопросы, отправлюсь в агентство, если только вы не пожелаетепотратить еще немного моего драгоценного времени на свои насмешки.

— Какие, к черту, насмешки? — спросил Селлерс, мгновенноощетинившись.

— Необоснованная критика переходит в плоскоепсевдоостроумие.

— Ты, сукин сын, — взъярился Селлерс, — где Крокетт?

— Вот ключ. Он за этой дверью. Там же и ключ к разгадке.

— Если только ты его не потерял, — сказал Селлерс.

Он взял ключ и отпер дверь. Довольно долго постоял напороге, потом жестом велел двум другим полицейским подойти к нему. Они застылив молчании. Селлерс указал на оперенную стрелу, вонзившуюся в дерево, затем —на открытое окно и студию на противоположной стороне светового колодца.

— Узнайте, чья эта комната там, внизу, — приказал он одномуиз полисменов. — Затем найдите управляющего домом. Получим ключ от входнойдвери и посмотрим.

— В этом нет нужды, — заявила миссис Крокетт. — Это помещениезанимаю я.

— Какой смысл жить тут, наверху, и занимать помещение там,внизу?

— Это моя студия. Место, где я работаю.

— Над чем вы работаете? — спросил он подозрительно.

— Она рисует, — пояснил я.

— Как давно вас привлекли к этому делу? — спросил меняСеллерс.

— Три дня назад.

— Каким образом?

— Они устраивали вечеринку. Во время предыдущих сборищ уКрокетта кое-что украли, поэтому он нанял Берту, чтобы она следила…

— Помню, читал в газете, — прервал Селлерс ухмыляясь. — Икак Берта обходилась с гостями?

— Замечательно.

— В манере старой девы?

— Руководствуясь их внешним видом.

— Баба что надо! — восхитился он и добавил, поясняя одномуиз своих людей: — Есть одна такая девчонка, что у тебя глаза на лоб повылезут,если начнет выкручивать тебе руку… Ладно, Лэм, отведи этих двоих в какую-нибудькомнату. Я оставляю их на тебя. Последи за ними. Не позволяй им ничего трогатьиз того, что может быть вещественным доказательством. А мы пройдем туда, гдетело, и посмотрим… Как получилось, что преступление обнаружено только что? Он,очевидно, давно уже мертв.

— Я поднялся сюда всего несколько минут назад, — пояснил я.— Но я знал, что у него есть секретное убежище. Он запирался там, когда хотел,чтобы его никто не беспокоил. Закон этого дома — не тревожить хозяина для чегобы то ни было, когда он там, внутри.

— А как насчет еды?

— Как видите, на полке консервы, и я полагаю, имеетсякухонька, примыкающая к помещению.

— Как далеко ты туда заходил?

— Не дальше порога.

— А остальные?

— Тоже не дальше. Я всех возвращал.

— Ладно, — сказал он, — посиди здесь. Когда закончим осмотр,я поговорю со всеми вами. Полицейский фотограф прибудет с минуты на минуту, атакже дактилоскопист и заместитель следователя по уголовным делам. Скажешь им,где мы… Можно ли попасть сюда без этой канители у лифта?

— Можно, — ответил я. — Насколько я знаю, можно подняться накрышу какого-либо другого корпуса и пройти по ней.

— Ладно-ладно. И не спускай глаз с этих людей.

Я осмотрюсь.

Мы все прошли в гостиную и расселись там.

— Не выпить ли нам? — спросила Филлис Крокетт так небрежно,словно мы находились на обычной светской вечеринке.

— Я полагаю, учитывая некоторые обстоятельства, с этим лучшенемного подождать, — возразил я. — Селлерс может счесть это предосудительным, апоскольку ему на службе выпивать не положено, учует в нашем дыхании запахспиртного… Я отдал вам духовое ружье вчера вечером, не так ли?

— А почему, в самом деле, вы оставили его у меня в студии? —спросила она. — Вы думаете, они захотят его увидеть?

— Несомненно захотят.

— Отлично, — сказала она небрежно. — Пойду и принесу.

— Вы останетесь здесь, — возразил я, — и не спуститесь всвою студию без Селлерса.

— Почему?! Это же моя студия!

— Разумеется, ваша. Но Селлерс обязан вас подозревать. Онскажет, что вы кинулись вниз, чтобы скрыть какое-нибудь вещественноедоказательство или улику.

— Что вы подразумеваете под уликой?

— Я ничего не подразумеваю, — заверил я. — Я только пытаюсьобъяснить ход мыслей Селлерса.

Несколько секунд помолчали. Стук пишущей машинки в конторедействовал на нервы. Я сказал: