Ничего особенного, на взгляд Алёны, над синеватым лобком ненаблюдалось, только маленькая родинка-папиллома, однако в голосе Фаины звучалтакой ужас, как будто ей по меньшей мере довелось наблюдать воочию признакичумы египетской. Пациентка мгновенно занервничала, попыталась приподняться ипоглядеть, что привлекло внимание врача, но Фаина властным жестом заставила ееснова лечь:

– Не дергайся, Надюша. Все в порядке. Алёна, смажь-капапилломку йодиком, давай по-быстрому.

Рука Алёны зависла над столиком в поисках флакона с йодом.Вот странности, его нет. Подошла с шкафчику с лекарствами, который стоял вглубине операционной, но йода не оказалось и там.

– Ну, моя дорогая… – пожала полными плечами ФаинаПавловна. – Непорядок, непорядочек. Пойди-ка принеси и сделай все какнадо. Уж не знаю, чем твоя голова занята. Если опять за Ингу переживаешь, товот мой тебе совет: плюнь ты на нее! Взрослая девка, своим умом живет, у неесвоя судьба, и не тебе…

Алёна закрыла двери операционной, отсекая рассудительныйголос Фаины Павловны.

Все правильно. Все именно так, как она говорит. Своя судьба,своя голова на плечах… Очень даже соображучая голова, кстати сказать! Первое,что брякнула Инга, узнав, что в центре «Ваш новый образ», где работает старшаясестра, начали делать операции по восстановлению девственной плевы, было:

– Ну наконец-то! А то тут один хахаль недавно брякнул, чтовсю жизнь мечтал переспать с девочкой, да их, говорит, теперь уже днем с огнемне сыщешь. Я ему уже хотела посоветовать к своей сестричке обратиться, нотеперь, похоже, своими силами обойдусь. А запиши-ка ты меня на эту операцию,вот он вытаращит глаза, когда в следующий раз протолкаться в меня не сможет! Ая ему так и скажу: я теперь девочка, если целку порвешь, в загс поведешь! Какты думаешь, он сделает мне предложение? И, кстати, эту операцию небось не одинраз проводить можно? Это какой же простор для аморалки!

И захохотала, повалившись на диван, высоко задрав ноги,чтобы сестра видела: трусиков Инга по-прежнему не носит. Для удобстваупотребления, как она выразилась однажды…

Алёна постояла перед аптечным шкафом, пока не рассеялисьперед глазами эти желто-красные круги и она разглядела на верхней полке сдесяток пузырьков с йодом. Черт бы их подрал! Черт бы подрал эту Фаину! Зачемона брякнула про Ингу? Нарочно, определенно нарочно – ведь прекрасно знает, какранит Алёну, что похождения ее сестрички известны всем и каждому! Главное, всеутро потратила на попытку успокоиться перед операцией, и ей это даже почтиудалось, а теперь снова… Ого, как дрожат руки, удастся ли точно попасть в венуили, как в прошлый раз, истычет всю руку пациентки?

– Что-то ты долго, – холодновато сказала ФаинаПавловна, когда Алёна вернулась в операционную. – Соберись, соберись!

– Может быть, позвать другую сестру? – послышалсяголос, и Алёна увидела не замеченную прежде Соню Колобанову, старшую медсестру,которую дернуло именно в этот момент заглянуть в операционную. – А что стобой, Васнецова, какие-то проблемы?

– Со мной все в порядке, – холодно ответила Алёна ивысоко подняла руку, показывая пузырек. – Просто ходила за йодом, только ивсего.

– Об этом надо было позаботиться до операции, –буркнула Колобанова, но тут окончательно потерявшая терпение Фаина Павловнанетерпеливо махнула на нее рукой, и Соня захлопнула дверь с такой поспешностью,что едва не прищемила свой длинный и не в меру любопытный нос.

– Мы начнем когда-нибудь? – В голосе гинеколога звучалиметаллические нотки.

Алёна торопливо смазала злосчастную папиллому, аккуратноотломила горлышко ампулы и распечатала пакетик со шприцем. И тут же вспомнила,что забыла проверить вены пациентки. О господи, да что за напасть!.. Хотьлоботомию делай, чтобы не думать об этой поганке, которую судьба дала ей всестрицы!

Спасибо, вены у Надежды оказались хорошие. Настолько худыеруки, что каждая жилочка видна. И при этом сильные руки, вон какие загрубелыеладони!

Да, она еще кое-что забыла.

– У вас аллергические реакции есть какие-нибудь?

– Это в смысле на пенициллин? – взглянула на нееНадежда. – Нет, бог миловал.

– Пенициллин мы вам вводить не будем. На нейролептики, насамбревин? На обезболивающие, я имею в виду?

– Когда зуб рвали – кололи, все в порядке было.

– Аборты делали? Никаких осложнений?

Надя оглянулась на Фаину Павловну, потом опять робковоззрилась на Алёну:

– Нет… у меня первый выкидыш был, а потом я уж небеременела…

В глазах у нее мелькнуло извиняющееся выражение, и Алёне,непонятно почему, вдруг стало стыдно за свои профессионально холодные вопросы.

Она протерла место будущего укола ваткой со спиртом:

– Сейчас обезболивающий укол – и все. Спокойно лежите. Этосовершенно не больно.

– Я не боюсь, не переживайте, – шепнула Надя, и Алёнавзглянула ей в глаза, изумленная ноткой сочувствия, прозвучавшей в этом хрипломот волнения, срывающемся голосе.

Это надо же! Сама едва жива от страха и еще пытается кого-тоутешать!

Ей вдруг стало стыдно собственного внутреннего хихиканья, скаким она встретила немолодую пациентку, решившую в полном смысле слова начатьновую жизнь… в смысле, новую половую жизнь. Попыталась улыбнуться, но подмаской Надежде все равно не было видно ее улыбки, и Алёна только шепнула – какмогла ласково:

– Все будет хорошо. Все будет очень хорошо!

Надежда моргнула в знак согласия и пошевелилась, как быустраиваясь поудобнее.

Алёна отошла положить шприц, Фаина приблизилась и встала надизголовьем пациентки.

Надежда лежала, чуть повернув голову, разглядывая столик слекарствами.

«Интересно, о чем она сейчас думает? – Алёна отложилашприц и взяла пациентку за запястье. Пульс хороший, немножко неровный, но этоот волнения. – Может, об этом своем… как его там? Фаина вроде бы говорила,что он младше ее. Надо же, какая любовь! А Надюше за сорок. Значит, это бываетв любом возрасте!»

И голос Инги, словно по какому-то дьявольскому приказу,вдруг зазвучал в памяти, – насмешливый, презрительный голос:

«Конечно, чем раньше, тем лучше, но, по-моему, в любомвозрасте начинать не поздно. Ничего, мальчики у меня хорошие, с понятием,поймут, что такое чудо природы, как ты, требует бережного обращения. А еслитебе не понравится, твоя Фаина тебя быстренько заштопает – и ты снова сможешьсмотреть на меня с этой брезгливой мордой, по которой мне иногда так и хочетсявдарить!»