— Так точно. Ведь женская память — штука избирательная.Женщина может помнить телефон любовника, с которым рассталась лет пятнадцатьназад, и забыть, во сколько ей сегодня к зубному.

— Может, твоя память все-таки подкинет тебе ответ навопрос: зачем в тебя сегодня стреляли?

— Я не знаю. Правда. А если это не в меня, а в тебястреляли?

— Нет, как раз в тебя. Я видел, куда попала пуля. Ядаже рядом не стоял.

— Если честно, мне безумно страшно. И я никак несоображу, что надо делать.

— Мы с тобой вместе сообразим. Завтра.

А сегодня надо хорошо выспаться. Недаром же говорят: утровечера мудренее.

— Я, пожалуй, сегодня не смогу спать, — призналасьСаша.

— А у тебя есть валерьянка?

— Есть успокоительные таблетки.

— Тащи сюда.

Макс вытряхнул для нее из пузырька две таблетки снотворного,она их послушно выпила. А когда приняла ванну и удалилась в спальню, он пришелпроведать ее перед сном.

Поправил одеяло, потом наклонился и поцеловал в лобик. Сашасонно улыбнулась в ответ.

Макс ушел в маленькую комнату и выждал полчаса. После чегоподнялся на ноги, вышел в коридор и начал методично обыскивать квартируДовольно быстро нашел пистолет. Долго осматривал его, потом засунул на место.Больше ничего криминального не оказалось, но и пистолета было выше головы.

Закончив обыск, Макс притащил на свой диванчик альбомы сфотографиями. Каждого изображенного на фото человека рассматривал долго ипристально, прочитывал все подписи на оборотах. Увидев Диму Еланского,мгновенно среагировал на знакомое лицо.

Минуты две пытался понять, откуда он знает этого парня.Потом наконец вспомнил, что практически ежедневно видит его на телеэкране,когда смотрит новости. Пролистал свадебные фотографии, покачал головой. Прошелна цыпочках к стеллажу, поставил альбомы на место и заглянул к Саше. Ей снилосьчто-то плохое: она сердито надувала губы и сжимала-разжимала кулаки. Максвспомнил, как она третировала его, и усмехнулся. Перец, а не девка.

Возвратившись в маленькую комнату, он сел на диванчик и,поглядев на себя в зеркало шкафа-купе, тихо сказал:

— Я влип во что-то не то.

Анастасия Леонтьева так и не дожила до своегодвадцатитрехлетия. Кто-то ударил ее кулаком в лицо, сбив с ног, потом накрылголову подушкой и выстрелил через нее из пистолета, попав прямо в переносицу.Подушку эксперт-криминалист снял. И теперь со всех стен на мертвую девушкусмотрели фотокрасотки с застывшими улыбками, выставляя на обозрение голыеплечи, ноги и животы.

— А вот и фирменный знак убийцы, — один изоперативников положил на стол извлеченный из сумочки жертвы картонныйквадратик.

Фирменным знаком убийцы оказалась визитная карточка«Триады». В ней было отмечено, что вчера днем девушка побывала в растреклятомимидж-салоне, после чего жизнь ее не стала стоить и ломаного гроша. Еезастрелили тем же вечером, примерно от десяти до полуночи. Однако на сей разубийца воспользовался не «береттой», а пистолетом «ТТ».

— Надеюсь, это ваша последняя родственница? —спросил Кусков, обращаясь к хозяину студии, сидевшему с остановившимися глазамив соседней комнате. — Если нет, то сообщите нам адреса остальных. Мыпопытаемся предупредить их об опасности.

— Черт возьми, я ни в чем не виноват! — надрывновыкрикнул Анисимов. Руки у него дрожали, и, чтобы унять эту противную дрожь, онзажал их между коленями.

— Вас пока никто ни в чем не обвиняет, — холодносказал Кусков.

— Вы допрашиваете меня снова и снова!

Лучше бы сделали что-нибудь! Каждую неделю кого-нибудьубивают, а вы…

— И заметьте — убивают кого-нибудь из вашего окружения.Подумайте, Вадим Сергеевич, вы ничего не упустили? Есть ли у вас враги? Можетбыть, экспансивная брошенная женщина? Вам не угрожали? Странные звонки потелефону?

— Я ничего не знаю!

— Как убитая попала в вашу студию?

— Не знаю!

— Вы не хотите с нами сотрудничать?

— Хочу. Только дайте мне прийти в себя.

— На это нет времени. Когда эксперты закончат, япопрошу, чтобы вам сделали чашку кофе. Или нет. Лучше вы поедете с нами. Ясамолично заварю для вас кофе в своем кабинете.

Согласны?

— Разве у меня есть выбор?

— По крайней мере, с нами вы будете в безопасности.

— Не думаю, что опасность угрожает именно мне.

— Да? — Кусков опустился на стул напротив. —А что вы думаете? Вы ведь что-то думаете? Какова ваша версия происходящего?

— Какой-то маньяк… Ему не нравятся красивые женщины.

— Не все красивые женщины. А лишь те, которые имеюткакое-то отношение к вам.

И вот еще странное стечение обстоятельств — каждая из нихнакануне смерти намеревается стать еще красивее и.., идет в салон под названием«Триада». Будто злой рок ведет ее туда.

Как только в сумочке бедняжки оказывается карточка сназначенным визитом — пах! — и жизнь ее странным образом обрывается.

Вадим облизал сухие губы и еще сильнее стиснул руки. Потомбыстро взглянул на Кускова и сказал:

— Меня это волнует не меньше, чем вас.

А может, даже больше. В конце концов, убили мою жену.

— Еще сестру и свояченицу, — подсказал Кусков,поддержав пальцем очки на носу.

— Единственное, в чем я могу себя обвинить, так это втом, что недавно в дым разругался с этой вздорной девицей.., простите, споследней жертвой. С Настей, короче говоря.

— Ну-ну, рассказывайте, — подбодрил его Кусков,усаживаясь напротив. — Из-за чего же вышла ссора?

— Она почему-то решила, что я убил Аду.

— Вот как? Интересно… У нее были основания?

— Да не было у нее никаких оснований! — зловоскликнул Вадим.

Несколько человек, ходивших по комнате, оглянулись ипосмотрели на него. Вадим пошевелился на своем стуле, извлек из заднего карманаджинсов мятую пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

— В тот последний раз, как мы с ней виделись, девчонканалетела на меня как коршун.

Вообще-то я не слишком хорошо с ней знаком.

Был знаком не слишком хорошо. Ада встречалась с ней время отвремени. Но чаще всего они вдвоем ходили в какой-нибудь ресторан или бар. Пиливермут и болтали. Ада не распространялась о своих родственниках. А я ненастаивал.

— Почему?

— Ну.. Меня они мало интересовали, если уж начистоту.