соглашаясь со мной. Откуда ей было знать, чем именно я сейчас занят? Не знаю, по всей видимости, Мари понимала в те дни меня гораздо лучше, нежели я её. Вышла она так же беззвучно, как и вошла, оставляя меня наедине с жаждущим удовлетворения любопытством.

То, что поиск ни к чему опять не привёл, трагедией для меня не было, я ожидал чего-то подобного, иначе всё было бы слишком просто.

Я напряг память и постарался выудить оттуда детали, истёршиеся по прошествии времени. Что меня так поразило в его облике? Было что-то эдакое в том парне, в противоположном случае мой интерес к его персоне вырождался в тривиальную ревность, собственнического рудиментарного инстинкта. Подобной гнуси за мной не водилось, да мы с Мари, в общем-то, иногда спали с другими людьми. Она, я подозреваю, чаще. Но это, естественно, никакой роли в наших взаимоотношениях играть не могло. Но тогда… Я стоял, как последний идиот, на злосчастной платформе и не мог найти себе места от беспокойства. Что такого было в том парне? Отчего его нет ни в одном списке? На эти вопросы следовало ответить в первую очередь. Интуиция, невесть откуда у меня взявшаяся, подсказывала, что это прояснит если не всё, то многое. Однако сколько я ни старался, единственная деталь, которую я сумел извлечь из своих обрывочных воспоминаний — невероятно потрёпанный вид того парня. Он словно неделю дома не ночевал. То есть, одет он был вполне согласно нашим стандартам. А если…

Мои подозрения в результате той бессонной ночи так и остались подозрениями, но я обратного и не ожидал, а вот блокнот чуть не до половины оказался исписан заметками, возникшими по ходу дела замечаниями, новыми вопросами и возможными путями поиска ответа на них.

И жирно, чтобы не пропустить, посредине первой страницы была жирно обведена надпись: «Откуда они приходят?» Кто такие эти «они», я даже толком не догадывался. Но чувствовал, что обязательно пойму. Тому подтверждением был мой нечаянный вояж через Вольные Территории.

Ложась спать, я осторожно поцеловал Мари в щёку. Она не проснулась, но нахмурилась.

Заснул я мгновенно.

[обрыв]

Утро началось так же, как сотня других, что слились для меня теперешнего в однообразную нескончаемую череду. Мы завтракали, перекидываясь ничего не значащими фразами. Единственно, я старался придать своему лицу выражение, пусть не много, но способное передать моей малышке те чувства, которые я к ней испытываю. Забудь про всю эту отчуждённость, пора приходить в себя.

Она искоса на меня поглядывала, но отнюдь не спешила сделать шаг навстречу. Мари мне доверяла, как и прежде, но всё равно давала понять, что время сближения ещё не пришло. Каким добровольным самоистязанием в таком свете выглядели мои воспоминания того странного видения, пришедшего ко мне из глубины леса! Ничто не вечно в этом мире, но отчего-то именно эфемерное романтическое приключение с собственной женой, да ещё, притом, мною же и воображаемой, засело в моём мозгу, да ещё как!

Не время, значит… я подумал, наступит ли вообще это самое время.

Тоненькая тетрадка лежала всё там же, где я её оставил примерно неделю назад. Вооружившись стилом, я подумал немного и отметил в нужном месте семь аккуратных крестиков. Ох, эти крестики. Когда я понял, что ничего не могу поделать со своей вышедшей из подчинения памятью, то решил хотя бы вести статистику. Перелистав несколько страниц, я мог увидеть эти белые пятна воочию. Разбросанные там и сям, они составляли непонятную мне зависимость, странным рисунком отпечатываясь на сетчатке глаз. Как может быть такое: раз за разом из моей жизни изымают целые куски, а я даже не могу выяснить, существовали ли они на самом деле! Единственным материальным доказательством была тетрадь. Я пару раз шумно вдохнул и выдохнул, а затем снова спрятал её в тайник.

В этот день мне предстояло проделать, помимо обычных тренировок и совещаний, несколько вещей, сама надобность в каковых могла бы поставить стороннего наблюдателя в абсолютный тупик. Для меня же сделать шаг в нужном направлении было делом не одного месяца раздумий.

Во-первых, я должен был поговорить с человеком, которого не видел уже бездну времени. (Об этом позже, буду последователен.)

А во-вторых… Эти самые крестики оставались моей постоянной головной болью, что и привело в итоге к серии походов по докторам. Результаты… результаты плачевны, поскольку оказалось, что современная неврология оказалась не в состоянии по одному только результату обследования определить сбои в работе нервной системы. Им требовалось знать симптомы. Чего я, собственно, сообщит им как раз и не мог, так как вполне резонно предполагал, что тут же буду отстранён от подготовки к Полету на не вполне определённый срок. Таким вот образом моя эпопея с докторами некогда и закончилась, но не так давно она получила неожиданное развитие. Закрытое было для меня окошко к осознанию происходящего все эти полгода вокруг меня неожиданно открылось вновь, когда я разузнал о существовании портативной станции биоконтроля поблизости от Центра Управления Полётами. Изначально она разрабатывалась для установки на мой «Тьернон», но была благополучно заменена более совершенной моделью, и теперь там проходили свои текущие медосмотры ночные смены Центра. Тот факт, что до того я не подозревал о существовании станции, говорил, прежде всего, о собственной нелюбви к медицине вообще, и, кроме того, указывал на мой, по обыкновению, сугубо дневной график.

Автоматика оказалась более сговорчивым компаньоном в моём предприятии, я же был намерен воспользоваться, в конце концов, доступным мне уровнем конфиденциальности, чтобы стереть все упоминания о своих визитах.

Сегодня всё должно было завершиться. В мою ли пользу, я тогда не знал, но уж точно мне бы это не повредило.

Размышляя об этом всём, я не заметил, как рабочий день прошёл. Пора.

«Вы проходили все обследования точно в требуемый срок, отчего? Это очень непохоже на людей, так строго следовать указаниям. Вас настолько беспокоит Ваша проблема?»

«Да. Очень беспокоит».

«Хорошо, тогда будем двигаться быстрее. Расскажите ещё немного о первых мгновениях после вашего пробуждения. Вы, надеюсь, понимаете, какие пробуждения я имею в виду?»

«Да, конечно. Вначале необычная энергия, даже ажиотаж, словно я чем-то долго и увлечённо был занят, но затем невероятным образом погрузился в сон, и сам этого не заметив, вроде как стремлюсь продолжить это самое занятие, но вдруг понимаю, что заснул, а теперь проснулся».

«Хорошо, но когда приходит осознание того, что вы не помните то, что вы делали, чем вы вообще занимались перед тем?»

«Непосредственно в тот