– Может, на самолет спешил, – предположил Димка.

– На самолет он спешил бы на машине. Пешком до Шереметьевадалеко, – возразил Андрей сухо и закрыл глаза. – И не бросился бы обратно вХохловский переулок, не дожидаясь нас, грешных. Может, конечно, у него к ментаморганическое отвращение, а может, он узнал убитого и почему-то испугался. Будемдействовать последовательно, как в школе учили. Дим, на тебе этот Женя статуировкой. Составите с Беловым фоторобот, и чеши, милый, по квартирам. Скореевсего найдешь. Если нет, то я тогда поговорю с Бакуниным, придется искать потелефонным компаниям. Вряд ли с многих номеров в начале седьмого утрасегодняшнего числа звонили 02. Найдем. Ольга, на тебе соседи. Кто что слышал,кто у подъезда распивал, кто на лавочке трахался, у кого снотворное кончилось,кто скандалил и до ночи не спал, ну и так далее. Не видел ли кто-нибудь машину,которая после полуночи отъехала из этого района – Хохловский, Потаповский,Маросейка.

– Обязательно какая-нибудь отъехала, Андрюш, – сказала Ольгасо вздохом. – Вечно ты меня нагрузишь, как последнюю лошадь.

– Все мы немножко лошади, – процитировал Игорь. – Откудаэто, майор? Ты же у нас самый образованный.

– Не знаю, – сказал Андрей честно. – Ты поколлегам-соратникам пойдешь?

– Конечно, – подтвердил Игорь. – Чувствую я, не простой онбыл врач, а золотой. Квартирка – дай бог каждому, “Фольксваген” опять же.Кроссовки “Гибок”, джинсики “Ливайс”, все как у нормальных людей.

– Да, – сказал Андрей, не открывая глаз. – Это точно.

– Что-то граф Суворов у нас нынче не в духе, – пробормоталИгорь, которому не нравилось настроение Андрея. – И не ест ничего.

– Чего не ест? – спросил Димка.

– Ничего, – ответил Игорь.

Почему-то Андрей не рассказал оперативникам, что заМерцаловым следили и Ирина Мерцалова даже жаловалась на это приятельнице.Бывшей Андреевой жене.

Что за секретность? Переживает, что тогда не воспринял этовсерьез и ничем не помог? Но это смешно. Чем он мог помочь? Вместо Мерцалова сего собакой в сквер пойти?

– А я, – продолжил Андрей, все так же не открывая глаз, –поговорю с родственниками. Может, что и всплывет. Старые враги и не менеестарые друзья. Соперники. Уволенные. И так далее.

Он открыл глаза и оглядел всю команду.

– Ну что? – спросил он. – По домам?

Уже в коридоре, когда Андрей запирал дверь и пристраивалпластилиновую печать, Игорь спросил:

– А чего она так на тебя бросилась? С горя?

– Я спросил у нее про слежку, – буркнул Андрей, – и сказал,что бывший муж ее знакомой – это я.

– Ты совсем спятил, майор, – сказал Игорь скучным голосом.

– Это точно, – согласился Андрей.

– Да нет его, – упавшим голосом сказала Клавдия,прислушиваясь к трелям звонка в глубине пустой квартиры за запертой дверью.Сердитая Танька держала палец на желтой кнопочке, не отпуская. Звонок заливалсявовсю.

– Все-таки нужно было звонить сначала, – пробормотала она, –а я понадеялась, что и так застанем.

Андрея Ларионова не было дома.

Это стало очевидно сразу, но зачем-то они продолжалитрезвонить, как будто Андрей, где бы он ни был, мог услышать их настойчивыепризывы и неожиданно материализоваться в квартире.

Клавдия чувствовала, что разочарование, острое и почтифизически осязаемое, затопляет ее, как паводок, и поглощает все остальные мыслии чувства.

Зачем она согласилась ехать сюда? Чтобы лишний разубедиться, что по вечерам его нет дома? Что его жизнь не имеет никакой, дажевыдуманной, даже мифической связи с жизнью Клавдии? Чтобы потом вдовольпоупиваться тоской и отчаянием?

– Хватит звонить, Тань! – попросила она сердито. “Приедудомой, налью себе ванну, сяду в нее и буду реветь”.

А соглядатай, которого она почему-то не увидела, выйдявечером из аптеки, будет мирно дремать в своей машине, изредка встряхиваясь,чтобы взглянуть на окна и удостовериться, что ничего не изменилось и светпо-прежнему горит.

– Черт! – сказала Танька. – Где его носит?

Внезапно за дверью соседней квартиры послышалось какое-тошевеление и неровный от страха, но тем не менее очень грозный голоспредупредил:

– Если вы сейчас же не перестанете хулиганить, я вызываюмилицию! Слышите?

Клавдия и Таня переглянулись. Таня прыснула и повернулась всторону соседней двери.

– Слышим! – крикнула она даже громче, чем следовало бы. –Вызывайте!

– И вызову, – пообещал голос. Клавдия, как ниприслушивалась, не могла разобрать, мужской он или женский. – Убирайтесь сейчасже! Совсем распустились!

Таня снова нажала звонок и держала довольно долго. Звонокзаливался и даже похрипывал от натуги.

– Пошли, Танюш, – негромко сказал Клавдия. – Все равно егонет, только соседей нервируем.

– Мы не виноваты, что они такие нервные, – пробормоталаТаня, не отпуская кнопку.

– Кому сказано, убирайтесь!! – закричал голос из-за соседнейдвери. – Я звоню в милицию!

– Звони!! – согласилась Таня громко. – Мы все равно неуйдем!

– Танька, чего ты разошлась? – дергая Таню за рукав,спросила Клавдия. – Сейчас и вправду милицию вызовут, и нас заберут.

– Ничего, – сказала Таня мстительно, – Андрюха нас иззастенка вызволит в случае чего. Сам виноват. Нечего шляться неизвестно где.

– Сейчас приедут, – ехидно сообщил голос из-за соседнейдвери. – И если вы не успеете смотаться, будут вам неприятности! Попомните моислова, будут!

– Это у вас будут, – неожиданно вступила в дискуссиюКлавдия. – За ложный вызов знаете какой штраф положен?

– Ах ты, дрянь такая! – переполошились за дверью. – Она мнееще и угрожает! Ну-ка выметайтесь отсюдова, нечего трезвонить, когда хозяинадома нет!

– Уже есть.

Таня отняла палец от кнопки, а Клавдия чуть не скатилась слестницы. Андрей не спеша поднимался на площадку. В руках у него были ключи, авид замученный.

– Вы чего? – спросил он, дойдя до них. – Давно звоните?

– Давно, давно, Андрей Дмитриевич, – засуетились за соседнейдверью, и все трое изумленно на нее уставились. Загремели замки, засовы, цепочкии перекладины, дверь приоткрылась, и в нее уставился одинокий блестящий глаз.

– Арестуйте их, Андрей Дмитриевич, – затараторили за дверью.– Они уже здесь полчаса болтаются и безобразничают.