Я стал рассматривать наших спутников. У них были зеленыеволосы, впрочем, иногда попадались черноволосые или с лиловыми волосами, ноглаза у всех были одинаково зеленые; только у одного я заметил ореховые. Всебыли в штанах с высоким поясом и плащах; портупея надета прямо на голое тело;талии перетянуты украшенными перламутром ремнями, с которых свисали короткиемечи. У всех мужчин гладкая, почти лишенная растительности кожа. Никто из подводныхжителей так со мной и не заговорил, хотя некоторые рассматривали меня с явнымлюбопытством, не таясь, а иные бросали украдкой заинтересованные взгляды.Оружие оставили при мне.

Войдя в город, мы стали подниматься по какой-то широкойулице, освещенной такими же фонарями, как Лестница. Только здесь расстояниемежду фонарными столбами было меньше, а из странных восьмиугольных окон сразноцветными стеклами в оловянных рамах выглядывали люди и смотрели, как мыидем. Вокруг плавали ярко окрашенные, с белыми брюшками, рыбки. Когда мыповернули за угол, откуда-то вдруг налетело, подобно ветерку, холодное течение,но через несколько шагов нас снова объяли теплые воды.

Дворец находился в самом центре города, я узнал его сразу;точно так же моя рука сразу узнала знакомые очертания перчатки, что была сейчасзаткнута за пояс. Это была точная копия нашего дворца в Амбере, только как быокутанная зеленоватой дымкой и странно измененная зеркалами, помещенными всамых неожиданных местах и вделанными в стены как с наружной стороны, так ивнутри. На троне в этом зеркальном зале, который мне тоже показался оченьзнакомым, сидела женщина; волосы у нее были зеленые, и в них посверкивалисеребряные нити. Глаза женщины светились зеленоватым светом, словно круглыенефритовые луны, а размах бровей напоминал крылья оливковой чайки. Небольшойрот и подбородок, скулы высокие и довольно широкие, лицо овальное. Серебряныйвенец был опущен низко на лоб, на шее сверкало хрустальное ожерелье, вцентральном подвеске которого был крупный сапфир. Ее прелестная грудь былаобнажена. Женщина была одета лишь в длинные штаны из синей материи с высокимпоясом, перетянутые в талии серебряным ремнем. В правой руке она держалакоралловый скипетр, а на каждом пальце у нее было по перстню с голубым илисиним камнем различных оттенков.

— Что надобно вам здесь, изгои Амбера? — спросилаженщина без улыбки, шелестящим, тихим, каким-то струящимся голосом.

Ответила ей Дейдра:

— Мы бежали от гнева принца, что правит в истинномгороде, — от Эрика! И, говоря по совести, очень надеемся на его свержение.Если же здесь мы встретили его сторонников, то, безусловно, пропали, ибо самипредались в руки врагов своих. Но, кажется, здесь его сторонников нет… Так чтомы ищем помощи твоей, о нежнейшая Мойра.

— Я не дам вам воинов для нападения на Амбер, —ответила та. — Как тебе известно, хаос в Подлинном Городе непременноотразится на моем царстве.

— Но мы и не просим у тебя войска, дорогаяМойра! — воскликнула Дейдра. — Нам нужно совсем немного, и это непотребует никаких усилий с твоей стороны и со стороны твоих подданных.

— Так говори же, что вам нужно! Ибо, как тебе известно,Эрик столь же неугоден нам, как и тот негодяй, что стоит сейчас по левую рукуот тебя. — Плавным жестом она указала на Рэндома, который откровенно-нагло,оценивающе изучал ее; в уголках его губ затаилась легкая усмешка.

Если он обязан уплатить свой долг за совершенное ранее, токакова бы ни была цена, я уверен, что он уплатит ее, как подобает подлинномупринцу Амбера! Как уплатили свой долг трое наших покойных братьев много вековназад, вспомнил я вдруг. И он будет все так же улыбаться, даже если рот егонаполнится собственной кровью, а умирая, с трудом, но произнесет в адрес своихпалачей такие проклятия, которые непременно со временем сбудутся. Я осозналвдруг, что тоже обладаю подобной силой; и я этой силой воспользуюсь, если тогопотребуют обстоятельства.

— То, о чем я прошу, жизненно необходимо моему братуКорвину, который является также братом и леди Ллевелле, что обитает здесь стобой вместе. Я твердо уверена, что вас он никогда и ничем не оскорбил…

— Верно. Но почему он сам не попросит за себя?

— В том-то все и дело. Он не может, ибо не знает, чтопросить. Слишком многое в его памяти было уничтожено в результате злодеяния,совершенного над ним, когда он пребывал в Тени. Так что мы сюда явились лишьдля того, чтобы Корвин мог восстановить свою память, вспомнить прежние временаи то, что именно он способен противостоять Эрику в борьбе за трон Амбера.

— Продолжай, — молвила женщина на троне, глядя наменя сквозь ресницы, отбрасывающие на ее щеки густую тень.

— В одном из залов этого дворца, — сказалаДейдра, — куда по своей воле войдут не многие, на полу есть узор,проложенный огненной линией, точная копия того, что мы называем Образом. Лишьсыновья и дочери покойного короля Амбера могут пройти Образ и остаться в живых.Он дарует власть над силами Тени…

В этот миг глаза Мойры как-то странно блеснули, и я подумал:интересно, скольких она посылала в Образ, чтобы заполучить эту власть дляРебмы? Конечно, у нее ничего не вышло.

— Если Корвин вновь пройдет Образ, то, как нам кажется,он вспомнит, кем в действительности был, и что он — принц Амбера. Он не можетсейчас с той же целью направиться прямо в Амбер, а здесь — единственноеизвестное мне место, где скопирован Образ. За исключением Тир-на Ног-та, кудамы, разумеется, в настоящий момент попасть не можем вовсе.

Мойра внимательно посмотрела на мою сестру, затем перевелавзгляд на Рэндома и снова уставилась прямо на меня.

— А сам-то Корвин хочет испытать себя? — спросилаона.

Я учтиво поклонился и громко сказал:

— Да, моя госпожа!

И тут Мойра улыбнулась:

— Прекрасно. Я даю вам свое разрешение. Но, ксожалению, не могу гарантировать вашу безопасность за пределами Ребмы.

— На это, ваше величество, — сказалаДейдра, — мы и не рассчитывали. Мы сумеем позаботиться о себе, покинувРебму.

— Но Рэндом останется здесь, — быстро добавилаМойра. — Здесь он будет в полной безопасности!

— Что ты имеешь в виду, о моя госпожа? — встревоженноспросила Дейдра, ибо Рэндом, разумеется, сам за себя просить ни за что бы нестал.

— Ты, конечно, помнишь, — ответила Мойра, —что однажды принц Рэндом явился в мое царство как друг, но потом, словно тать вночи, бежал отсюда с дочерью моей, Моргантой.

— Да, такие слухи до меня доносились, госпожа, однако яне уверена, что то было правдой…