— Правдой, к сожалению, — мрачно объявилаМойра. — Через месяц после своего бегства дочь моя возвратилась. Исовершила самоубийство несколько месяцев спустя — после того, как родила сына,Мартина. Что можешь ты сказать на это, принц Рэндом?

— Ничего, — ответил Рэндом.

— Когда Мартин вырос, — продолжала Мойра, —то он, будучи королевской крови Амбера, решил пройти Образ. И был единственнымздесь, кому это удалось. Потом он ушел куда-то в Тень, и с тех пор я его невидела. А на это что ты скажешь, лорд Рэндом?

— Ничего, — ответил Рэндом.

— Ну так знай! Ты понесешь наказание. Я сама выберуженщину, на которой ты женишься, и ты останешься в моем королевстве на целыйгод. Или распростишься с жизнью. Что скажешь, Рэндом?

Рэндом ничего не сказал, только коротко кивнул в знаксогласия.

Мойра чуть пристукнула скипетром по подлокотнику своегобирюзового трона.

— Прекрасно, — объявила она. — Да будет так.

Так оно и было.

Затем нас отвели в предоставленные нам покои. Вскоре вдверях моей комнаты появилась Мойра.

— Приветствую тебя, о прекрасная Мойра, — сказал яучтиво.

— Лорд Корвин из Амбера, — задумчиво проговорилаона. — Частенько думала я о том, как бы с тобой повстречаться.

— Мне тоже хотелось с тобой познакомиться, —солгал я.

— О твоих подвигах сложены легенды.

— Спасибо на добром слове, но сам я почти ничего о нихне помню.

— Можно мне войти?

— О, конечно же! — Я отступил в сторону, пропускаяее.

Мойра вошла в мою великолепно убранную комнату и уселась накраешек оранжевой кушетки.

— Когда тебе будет угодно свершить испытание Образом?

— Как можно скорее, — сказал я.

Она немного подумала и спросила:

— В каких местах Тени ты побывал?

— Далеко отсюда. В краях, которые я полюбил.

— Странно, что принц Амбера обладает такойспособностью…

— Какой?

— Что-то любить, — ответила она.

— Может быть, я выбрал неподходящее слово…

— Вряд ли, — промолвила Мойра, — ибосочиненные принцем Корвином баллады издавна трогают самые потаенные струнынаших сердец.

— Госпожа моя, ты слишком добра ко мне.

— Но ведь я права, — возразила она.

— Когда-нибудь я посвящу свою балладу тебе.

— Чем ты занимался там, в Тени?

— Мне вспоминается, что я был профессиональным солдатом,госпожа. То есть воевал на стороне тех, кто мне платил. А кроме того, сочинялстихи и музыку; многие мои песни весьма полюбились тамошнему народу.

— И то и другое представляется мне вполне естественным.

— Умоляю, скажи, что будет с моим братом Рэндомом?

— Он женится на одной девушке, моей подданной. Ее имяВиала. Она слепа, и женихов среди моего народа у нее нет.

— Ты уверена, — спросил я, — что поступаешьхорошо по отношению к ней?

— Благодаря этому браку она займет высокое положение внашем обществе, — ответила Мойра, — даже если муж ее покинеткоролевство Ребма через год и больше никогда не вернется. Как бы то ни было, онвсе-таки принц Амбера.

— Но что, если она по-настоящему полюбит его?

— А разве кто-нибудь еще способен на настоящую любовь?

— Ну, я вот, например, люблю Рэндома — как брата.

— Впервые слышу, чтобы принц Амбера произносил подобныеслова. Думаю, что это говорит скорее твой поэтический темперамент.

— Ну и пусть! — воскликнул я. — Но нужно бытьсовершенно уверенными, что девушке это не повредит.

— Я хорошо все продумала, — сказала Мойра, —и совершенно уверена, что права. Она так или иначе оправится от любого горя,которое он может причинить ей, зато, даже после его ухода, будет одной изнаиболее уважаемых придворных дам.

— Что ж, возможно, ты и права, — сказал я,чувствуя, как меня охватывает печаль. — Хотелось бы, чтобы все произошлоименно так. Разумеется, я имею в виду девушку… — Потом, помолчав, я взялруку Мойры и поцеловал. — Надеюсь, ты поступаешь мудро.

— Лорд Корвин, ты единственный принц Амбера, которомуя, возможно, оказала бы поддержку, — внезапно сказала она. — Ну,может быть, еще Бенедикту. Он, правда, давно исчез; с тех пор прошло ужедвенадцать и еще десять лет, Лир знает, где покоятся теперь его кости… А жаль.

— Я ничего этого не знал. Моя память столь расплывчата.Прошу, раздели со мной эту скорбь. Если Бенедикт мертв, мне так будет его нехватать. Он был моим наставником, мастером оружия, именно у него я постигискусство владения им. Он всегда был так добр!

— Как и ты, Корвин, — молвила Мойра; потом взяламеня за руку и привлекла к себе.

— Нет, нет, я вовсе не так уж добр, — возразил я,усаживаясь на кушетку подле нее.

Тут она сказала:

— До обеда у нас времени еще довольно.

И прильнула ко мне нежным обнаженным плечом.

— А когда будет обед? — спросил я.

— Когда я объявлю об этом, — просто ответила она иповернулась ко мне; лицо ее оказалось совсем близко.

Я обнял ее и, расстегнув серебряную пряжку на поясе, сталнежно гладить прелестное обнаженное тело, покрытое зеленоватым пушком.

Там, на кушетке, я и подарил ей обещанную балладу. Губы еевторили мне без слов.

После обеда — я вполне успешно научился поглощать пищу подводой и могу более подробно рассказать об этом при случае — мы встали из-застола, накрытого в высоком мраморном зале, довольно странно украшенном сетями иверевками с красными и коричневыми поплавками, и отправились куда-то подлинному узкому коридору, ведущему все вниз и вниз, казалось, ниже днаморского. Сначала все мы спускались по сверкающей винтовой лестнице, котораявилась в абсолютной, непроницаемой темноте. Однако примерно ступеней черездвадцать брат мой заявил:

— К черту!

Перебрался через перила и поплыл вниз рядом с ними,светящимися во мраке.