зелёный! Иди-ка сюда. — Я хрустнул пальцами, улыбнулся и шагнул вперёд. — Тебя-то как раз и не хватало.

Внутри что-то вопило от ужаса, но тьма успешно заглушала этот тоненький голосок.

— Забавная ты букашка, — добродушно ответил орк, тоже шагнув вперёд. — И блесточки у тебя красивые. Девчачьи только, но красивые.

Я сжал кулаки. Которые примерно в два раза были меньше орочьих. Но кого это вообще волновало?

— Пора заканчивать. Славная была драка, — грустно сказал орк и даже шмыгнул носом. — Надо как-нибудь повторить. Ты заходи, как в себя придёшь.

«Вейн, я, кажется, выяснила, из-за чего все случилось. Слушай…»

Я замер, боясь пропустить хоть слово из сообщения.

Ырк замахнулся. Оплеуха сбила меня с ног. Удар головой о землю был такой силы, что мир задвоился. А нет, расчетверился. Распятерился? Всего вокруг стало очень много: армия орков, несколько башен с принцессами, целые полчища синих улиточек. И звуки. Миллион звуков, высыпающихся прямо на меня, расходящихся эхом в гудящей голове и утекающих куда-то вдаль.

Я пытался поймать их рукой, чтобы сложить в слова и узнать, что там выяснила Янка. Но все звуки сбежали, оставив меня ни с чем.

А потом сознание отключилось.

* * *

Вейн Верлинг

Мутило. Всё тело болело, а голова раскалывалась. Сознание то возвращалось, то снова ускользало во тьму. Когда удавалось открыть глаза, становилось совсем дурно, потому что всё качалось. Или это я качался? Но как я мог качаться, если я лежал на животе? Висел? Никак не получалось сообразить, что происходит.

— Великий свет, да за что ты связал меня с этим контуженным? — сетовал кто-то совсем рядом, и каждое слово билось внутри головы, вызывая ещё большую боль. — У него же ни мозгов, ни осторожности. Сто раз сказал, чтобы шкуру не попортил, и что? И ничего! Теперь везти на хребтине этого некроманта неудачи. — Недовольный своей долей собеседник вдруг всхрапнул… как лошадь.

«Благороднейший… Отбор! Янка!» — пронеслось в многострадальной голове, сознание прояснилось, и откуда-то появились силы. Стало понятно, что я болтаюсь на спине у пегаса, как мешок с картошкой, а гордость тут же потребовала сесть. Я попытался ухватиться за шею коня, но не преуспел.

— Да не дёргайся ты, несчастный. И без того едва дышишь, того гляди совсем помрёшь. Что я твоему отцу скажу?

— Прости, — прохрипел я. Дурная кровь всколыхнулась внутри, боль ушла, а сил заметно прибавилось. Некромантские инстинкты зашли на второй круг, но в этот раз я сознательно нарывался на неприятности. — Мне очень надо.

Я схватил пегаса за гриву, подтянулся, перекинул одну ногу и, наконец, сел. Пережил приступ боли и тошноты, отдышался и…

— Вперёд! — Сила растворилась в воздухе, но вместо маленькой молнии, которая должна была подстегнуть Благороднейшего, нас окружила стая жалящих бабочек. Одна из них села на нос пегасу и прицелилась, чтобы вонзиться.

— А-а-а-а! Убери эту тва-а-а-арь! — Благороднейший встал на дыбы, чуть не скинув меня на землю, и забил копытами в воздухе. — Моя шку-у-ура-а-а.

— Туда! — Я дёрнул паникующего коня за гриву и направил в сторону Янкиной башни. Паникующий пегас понёсся прямо в стену. — Прыгай! — Пришлось со всей силы дёрнуть за пегасьи косицы, а то наш короткий разбег мог слишком быстро и болезненно закончится.

Благороднейший заржал и оттолкнулся от земли. Миг. И я смотрю прямо в огромные перепуганные глаза своей невесты.

— Это я — Ве… — Закончить мне не дали. Пегас расправил крылья, тряхнуло, зубы клацнули, едва не прикусив язык. Мой взгляд упал на цветок, который почему-то стоял на подоконнике в Янкиной комнате, а не в сокровищнице. — Отдай это! — Я протянул руку, чтобы забрать подчиняющий волю ирис, но не успел дотянуться — мы с Благороднейшим начали падать.

— А-а-а!

Крылья бессильно хлопнули. Земля резко скакнула в нашу сторону. Я сглотнул, мысленно попрощавшись с последними целыми костями… А потом прямо под нами открылся портал, и мы рухнули в озеро.

Удар о воду был такой силы, что выбило дух. Сознание поплыло. В рот и нос затекла вода. Но руки бессильно обвисли, не давая возможности выплыть. А потом кто-то схватил меня за шиворот и потащил наверх, невнятно ругаясь.

— Феликий фвет, за фто мне фсё это? Орк ефо чуть не допил, о фемлю пофти углопился, тепель фот утонуть в луше лешил. Опять ефо на шее тафи! А она не кафённая!

И это было последнее, что я услышал.

* * *

Вейн Верлинг

Проснулся я в гробу со сложенными на груди руками. Ноги придавил кошак, которого я наколдовал в лаборатории отца. Беглый осмотр показал, что комната всё-таки моя, а гроб стоит на кровати. Больше новых предметов мебели в обозримом пространстве не появилось, если не считать Дрейна, сидящего на стуле у окна и читающего какую-то толстую чёрную книгу. Я даже не сразу его заметил — так неподвижно брат сидел.

— Ты бы ещё там полежал немного, подлечился, — только и сказал он, когда я попытался вылезти, но встретил сопротивление со стороны кошака, вцепившегося в штанину когтями.

Но не успел я задать вопрос, почему, праматерь тьма, меня положили в гроб, как дверь распахнулась, и вошёл отец.

— Вот ты где! Я уже волноваться начал, думаю, куда пропал… — И с настолько обрадованным видом пошёл в мою сторону, что я даже растерялся от такого радушного приёма. — Котейка мой любимый, Полосатик.

Всё встало на свои места. Отец вытащил из гроба кошака, прижал к себе и принялся его тискать и сюсюкать. От вида сурового некроманта, короля Верлингарда Гаспара Пятого, занятого наглаживанием котика, закружилась голова. Да, точно, сотрясение. У меня же было сотрясение.

Хотя в целом самочувствие было приемлемым. Слегка тянуло мышцы в местах, куда пришлись самые сильные удары, чувствовалось неудобство там, где были сломаны кости, голова кружилась, лицо онемело. В остальном я был как новенький. Даже тьма больше не давала о себе знать.

— Вылезай оттуда, — приказал отец и поторопил жестом. — Полосатик почему-то ящики любит, не занимай дольше необходимого.

Не то, чтобы я хотел задерживаться в гробу, но оказаться менее ценным, чем незнакомый кот, было обидно. Стоило вылезти из домовины, как её тут же подхватила и унесла наша хозяйственная нежить.

— Я вообще-то чуть не умер.

— Это ты три года назад чуть не умер, когда на пограничную стену бросался, а сейчас так… слегка помялся. Да, мой хороший? — Отец приподнял кошака и потёрся носом о его нос.

— Давно с ним это? — Я обернулся к Дрейну и покрутил рукой, намекая, что поведение короля Верлингарда вызывает некоторые подозрения.

— С тех пор, как ты