— Может, что-то сде…

Развить мысль мне не дал ворвавшийся в комнату Глейн. Брат был без рубашки, зато с полотенцем на шее — наверняка с тренировки.

— О, Вейн! Мне конь сказал, что ты очухался! — Глейн присмотрелся ко мне и присвистнул. — Неплохо тебя разукрасили — краше в гроб кладут, — и заржал. Хотя у самого правая щека была припухшей от укуса ядовитой пчелы.

— В гробу я видал такие шуточки, — ответил я, закатив глаза, и даже не стал просить всех выйти — ушёл сам.

В коридоре прохаживался пегас.

— Смотри, как все о тебе беспокоятся, — сказал он. — Пришли, как только ты очнулся.

— Как-то странно они беспокоятся, — буркнул я, обходя коня и направляясь в столовую. Очень хотелось есть. И очень не хотелось рисковать обедом — или что там сейчас полагалось по времени — из-за внезапного искажения магии. — А ты эликсир уже пил?

— Уже пил, — ответил Благороднейший и продолжил старую тему: — Ну, что умеют, то и делают. Что уж тут, если их самих никто не научил проявлять заботу.

Возразить на это мне было нечего. Да и не хотелось ничего возражать, впрочем, как и говорить в принципе. Хотелось посидеть и обдумать дошедшие сообщения Янки, которые делали больнее, чем все полученные на отборе удары. Я раньше не думал, что она так сильно переживала, и теперь испытывал чувство вины, хотя сам три года назад сделал, всё, что мог. Да и что мог пятнадцатилетний недоучка против троих обученных некромантов?

Хотя сейчас-то я получил диплом, а значит, и право голоса на семейном совете. Вот только с этим отбором и постоянной спешкой до сих пор не дошёл до отца и не заставил его ответить на вопросы по поводу войны и возведения границы. Значит, сейчас самое время. Вот поем и устрою допрос.

В столовой было прибрано. О нападении злобных насекомых напоминал только десяток жал, торчащих из двери, да и то их можно было заметить, только если знать, куда смотреть. На столе стояла супница, корзинка с хлебом, кувшин с компотом и пара флаконов с эликсиром от аллергии. Кажется, хозяйственной нежити тоже не понравился результат магического экспромта. Я отхлебнул из флакона, но подавился, когда услышал:

— Что-то ты не торопишься в Изрию. Через полчаса объявляют результаты вашего вчерашнего веселья, а ты тут топчешься, как будто у тебя вся жизнь впереди.

— Вчерашнего? — откашлявшись, просипел я. — Вчерашнего?!

— А сколько ты думал, в гробу провалялся?

— Да я откуда знаю?! Я же без сознания был!

— Да не паникуй, везде успеем, если задерживаться не будем. Иди оденься поприличнее и бегом во двор. Я тебя там подожду. — С этими словами Благороднейший развернулся, покинул столовую. Через пару секунд её покинул и я.

Чистая рубашка. Двор. Переход. Граница. Переход. И ледяной ветер Изрийской зимы, пробирающий до костей.

— Что ж ты за несчастье-то такое? — Проворчал пегас, глядя, как меня трясет на морозе в одной рубашке. — Молись великому свету, чтобы одежда нормальная получилась.

С этими словами Благороднейший хлопнул крыльями, а я попытался пригнуться, чтобы не попасть под магическую раздачу. Не удалось. Меня окутало теплом, и что-то тяжестью повисло на плечах.

— Что ж, у меня две новости. Хорошая — ты не умрешь от холода. Плохая — все умрут от смеха.

Глава 7

Рьяна Изрийская

— Нет, ты видела? Ты это видела? — Папенька ходил мимо меня, то и дело вскидывая руки к потолку. Я сидела на кровати и только кивала, хотя никакой реакции от меня не требовалось. — Да чтобы я ещё хоть раз тебя послушал! Нечего девице в такие дела лезть!

— Но пап…

— Ты мне тут не папкай! Из-за кого у нас купол над замком снесло? Из-за тебя! Из-за кого голуби обгадили короля Каридии? Из-за тебя! Из-за кого все женихи еле ходят, а некоторые вообще не ходят?! Из-за тебя!

— Не все. Ырк, например…

— Молчать! — Папенька занес руку, чтобы стукнуть кулаком, не сразу нашёл по чему стучать, но быстро сориентировался, подошёл к подоконнику и грохнул по нему.

Вазочка с волшебным снежным ирисом печально звякнув свалилась на пол, Фиби, сидящая в опасной близости от королевского кулака, выпучила со страху глаза, а я только мысленно вздохнула, завалилась на живот на покрывало и подпёрла щеку рукой, перестав слушать родителя и погрузившись в свои мысли.

Сегодня мне опять снился Вейн и эльфы. Все трое были помятые и очень несчастные. Хотя оно и понятно: вчера, когда так и не назвавшийся эльф допрыгнул до моего окна, я одновременно и перепугалась его виду, и посочувствовала состоянию, мысленно себя обругав за устроенную свалку, и почувствовала ужас пополам с предвкушением, когда перехватила горящий решимостью взгляд.

Однажды на меня уже так смотрели.

«Первая летняя встреча правителей Изрии и Верлингарда всегда проходила официально. Это уж после можно было без церемоний болтать и смеяться с Вейном, рассказывая, как долго длилась зима, и кто что нового узнал и выучил, делиться новостями и просто смотреть друг на друга. А пока приходилось держать лицо, стоя с папенькой у двери и пытаясь угадать, о чем будут вестись разговоры за столом. Хотя судя по полыхающей пламенем шевелюре в другом конце зала, все обсуждения будут крутиться вокруг возвращения среднего принца. И от этого уже заранее сводило зубы, потому что Янка прекрасно помнила, как любил недобро пошутить Глейн Верлинг.

Впрочем, вопреки опасениям беседа завязалась легкая и интересная, хотя и не давала возможности переменить тему, чтобы включить в разговор Вейна. А сам он не вступал, предпочитая отмалчиваться, мрачно глядя в тарелку, словно его Дрейн перед встречей покусал. Потом жених и вовсе, извинившись, покинул зал. А за ним отправился и Глейн.

Янке вести себя столь свободно было нельзя, если, конечно, не хотелось получить выговор от мейлы Риаллин. К счастью, ужин быстро закончился, и появилась возможность отправиться на поиски жениха, чтобы, наконец, поздороваться и нормально поговорить. А может, даже…

Мысли приобрели смущающий характер. Перед расставанием Вейн первый раз поцеловал её. Это было так нежно и трепетно, словно он сам боялся не меньше Янки, и бесконечно длинные осень, зиму и весну она вспоминала этот момент, думая, что можно было бы и повторить. В конце концов, они уже полгода, как официально помолвлены, а целовались всего один раз.

От романтических воспоминаний отвлекали громыхающие доспехи — следом за принцессой потащились два охранника, и коридор полнился лязгом металла, мешающего прислушаться и понять, куда