И Демьян с его наглядной демонстрацией. Он голышом покрасовался, а я теперь сижу на цепи, как псина, общаюсь с жутким типом, и впереди меня явно не ждет светлое будущее. Лихо, гад ты такой, одни несчастья приносящий, ну почему ты не убедил меня с вами уехать? То пер, как бык на красное, а тут смотри ты, смирился и ушел.

Неожиданно пришла мысль о том, что Руслан может действовать не в одиночку. Что, если за ребятами тоже проследят и узнают где живут, а потом нападут, как и на меня. Или вовсе убьют, когда окажут сопротивление, ведь уже пытались. Если и до этого мне было страшно, то после воображаемой картинки, как мы все тут рядком сидим прикованные и окровавленные, стало совсем худо.

Нет-нет-нет, София не паниковать! Если бы так было, то почему бы Руслану и его прихвостням было не накрыть нас всех разом, пока мы чаи гоняли? Скорее всего Лихо и ко сочли обычными посетителями клиники. Я буду на это надеяться.

– Заказчик? – сглотнув тяжелый ком страха, спросила я. – А я-то думала, что ты в органах работаешь. И что это еще, на хрен, за исследования?

– В органах, София, столько платить не могут. Да возможности не те, требования к выбору методов, опять же. Но, учитывая какие люди заинтересованы в удачных результатах исследований моего заказчика, можно смело говорить, что я работаю на благо государства. Точнее, достойнейших его представителей.

– И что же это за благо такое государству, чтобы оправдывало убийства, похищения и насильственное участие в исследованиях? – не стала я умерять рвущееся наружу презрение.

– Как будто ты и сама не догадываешься.

– Нет, представь себе. Моего скудного умишки не хватает на это.

– Брось, дурой тебя не назовешь. Просто вы все, все ваше чертово племя – конченые эгоисты. Обладая такими способностями и возможностями насколько вы могли бы быть полезными и своей стране и человечеству в целом. Но нет же, вы просто живете в свое удовольствие, старательно не отсвечиваете, уклоняясь от принесения блага другим и исчезая, чуть что.

– Если приносить пользу в понимании таких как ты – это служить подопытными или принудительно размножаться, чтобы этих самых подопытных у вас больше стало, то разве странно старательно уклоняться от такой почетной доли? – усмехнулась горько я и поерзала, ведь действительно сидеть на сыром бетоне было, пипец как, дискомфортно.

– Странно не понимать, что совершенно несправедливо отказываться делиться вашей способностью к регенерации, дающей возможность жить настолько дольше людей и ничем не болеть, с теми, кто этого достоин гораздо больше вас.

– О, как! То есть, дело тут в справедливости природной? А кто выбирает достойных? По каким критериям? По толщине кошелька или влиятельности в обществе? Или по совокупности усилий, потраченных на восстановление этой самой справедливости, включая количество жертв?

Зря я стараюсь пронять Руслана. Ни единый мускул на лице не дрогнул, в глазах ни края тени раскаяния не мелькнуло. Сколько же жизней на его счету, чтобы вообще нигде и ничего не ворохнулось. Вот почуяла же сразу подвох за этой его сраной идеальностью.

– По степени ценности для человечества, – ровным тоном ответил мне мужчина.

Я презрительно фыркнула. Ага, подобное скотство всегда такими вот пафосными намерениями маскируют. Но, почему-то, никогда в числе первых получателей таких благ не оказывается каких-нибудь гениев науки, например, только те, кто может заплатить за столь недешевые обычно чудеса, да власть имущие, желающие максимально продлить это самое имение.

– Какая все это фигня. И ты сам это прекрасно знаешь. Ведь работаешь не за идею, а за бабло.

– Не только, София, не только, – покачал головой Руслан, снова глянув в экран подавшего голос телефона и поднялся. – Ну вот, прибыла бригада экспертов. Сейчас они возьмут пробы твоих тканей, крови и все, что им необходимо, определим точно степень твоей ценности и, скорее всего, будем готовить к транспортировке в лабораторию.

– А если анализы покажут, что я не бесценное сокровище? Убьешь меня?

– Не сразу, – совсем чуть помрачнев, ответил Руслан перед тем, как взбежать по лестнице.

А, ну да, он же засек эту… ауру свежего переворота, чем бы оно там нафиг не являлось. Значит, перед тем, как и мне горло перерезать, он заставит меня рассказать кто же искомый им оборотень и где его ловить. И если на первый вопрос ответ у меня есть, то со вторым – засада. Но прям вангую, что на слово этот маньяк мне не поверит.

И вот тут меня придушило паникой по-настоящему. Потому что просто умереть – это одно, а под пытками – совершенно другое.

Глава 19

– Блин, мне прямо не терпится увидеть ее и приступить к анализам, – донёсся до меня со стороны лестницы, по которой ушел Руслан, незнакомый мужской голос, полный нездорового азарта и оборвал почти накрывшую меня истерику от бессилия.

Как только мужчина ушел, я принялась дёргаться в цепях, не жалея себя, потом ощупывать места их креплений к стене, проверила не шатается ли хоть чуть или вдруг получится вытравить больше длины от барабана. Нет, бесполезно, все держалось и было застопорено намертво. Более того, каждый рывок и движение тут же оставляли тонкие жгучие порезы краями металла на коже. О комфорте заключённых тут заботиться, видимо, было не принято. Оборотни же, регенерация…

– Тормози, Славик. Пока я не получу подтверждение о переводе аванса никто ничего исследовать не будет, – ответил невидимый мне Руслан.

Сволочь, чтобы ты подавился этими деньгами!

– Ну, дай хоть глянуть, – заканючил тот, кого назвали Славиком.

– Ну, глянь, – дал позволение мой похититель.

Послышались торопливые шаги и по лестнице сбежал мужчина. Лет сорок, едва ли выше меня, совсем не могучее сложение, очки в тонкой стальной оправе, глаза бледно-голубые, будто выгоревшие на солнце, редкие блеклые волосы собраны в куцый хвостик на затылке. В руке он нес довольно объемный чемодан, обитый алюминием, в таких часто приборы и инструменты таскают. Остановился передо мной, наклонился, буквально обшарив лицо взглядом и опустил его ниже, отчего у меня появилось ощущение гадливости.

– О, сразу породу их видать, – оскалился он, показав желтоватые мелкие зубы и, поставив чемодан на пол, протянул руку в район моей груди. – Глянешь раз на сук этих и сразу нагнуть и вставить аж подгорает.

– Руку убрал! – рявкнул Руслан, с которого мигом слетела его прежняя невозмутимость.

– Эй, ты чего? – шарахнулся Славик. – Чё, ещё сыворотка не отпустила? Сам-то успел хоть раз? А то как на объект переправим – уже все, не выйдет.

Сыворотка? Выходит, Руслан ещё