Билет я купила (правда, совсем недалеко – в Тверскую область), но истратила на него последние деньги. На балансе осталось всего триста рублей. По меркам путешественника я уехала недалеко, но тогда мне казалось, будто бы я преодолела половину земного шара. Как только объездишь много стран, восприятие меняется: ты начинаешь смотреть на мир просто, без оценок, поэтому рекомендую каждому путешествовать как можно чаще знакомиться с разнообразием самобытных и уникальных культур.

Что такое библиотека? Гиблое место. Стены, потолок, высокие стеллажи, наполненные книгами, белые деревянные окна, выходящие на заброшенный парк, поставленные в ряд столы, скрипучие стулья. Так тихо, что при желании можно услышать движение далеких звезд, планет и их спутников. Тишина оглушает. Можно кричать что есть мочи, кричать о безмолвии, кричать о свободе, но тишина звучит громче самого страстного крика. Почему так тихо? Потому что книги вбирают в себя каждый звук, они питаются звуками.

На самом деле звуки не пропадают. Звуки – это волновые колебания воздуха (физика, восьмой класс), имеющие частоты, децибелы. А книги, сделанные из дерева, поглощают эти колебания, которые со временем затухают. Звуки, как и все остальное, не могут исчезнуть, ибо во Вселенной ничто никогда не исчезает. Все преобразуется из одного в другое. Когда мы срубаем дерево и делаем из него книгу, дерево не исчезает, а изменяет форму. Новая форма – книга. Книгу можно сжечь, но она от этого не исчезнет. Она превратится в другую материю – в пепел. Или если ее закопать в землю, она начнет разлагаться и станет кормом для насекомых. Суть жизни в вечном движении. Ничто не пропадает, ничто не останавливается. Так и профессор Эдгар Шильдер не может исчезнуть в никуда.

Когда я зашла в читальный зал, мой взгляд упал на один из столов. Все столы пустые, и только на одном из них несколько книг, одна из которых лежит раскрытая. Поверх нее – тетрадь с небрежными записями мелким неразборчивым почерком. За столом сидит Максим Александрович, как обычно одетый в светло-серую рубашку и брюки. Он погружен в свои мысли, внемлет тишине и сидит настолько неподвижно, что издалека его можно принять за большую куклу.

– Здравствуй, Эдгар! – тихо сказал он, не глядя в сторону вошедшего человека, идущего в его сторону. – Что у тебя на этот раз?

До этого Максим, сидящий в читальном зале, напряженно прислушивался к шагам вдалеке. Услышав скрип двери, похожий на аккорд, взятый на духовом инструменте, он на автопилоте поприветствовал вошедшего. Эдгар сюда часто приходил, и Максим Александрович к этому уже привык, но я-то об этом не знала!

– Эдгар? – насмешливо ответил мой голос. – Разве я так похожа на мужчину? Здравствуйте, будущий профессор.

Максим Александрович оглянулся назад и увидел меня в бархатном темно-красном платье, которое хоть и было поношенным, но модным для того времени. Я стояла напротив него, скрестив руки на груди, и мило улыбалась.

– Извините. Здравствуйте, Марина. Неожиданно видеть вас здесь.

Я ответила, что забрела случайно, очевидно солгав, ведь я целенаправленно и заранее отследила маршрут учителя. Я собиралась рассказать ему множество новостей, спросить о современных популярных музыкальных исполнителях и, на всякий случай, попросить материалы, по которым он пишет научную работу. Мне они были неинтересны, но вдруг пригодится.

– Я вас не отвлекаю? – тихо спросила я. – Как продвигается ваша работа?

– Тяжело и медленно, – ответил он, – но все же продвигается.

– Могу ли я вам помочь? – поинтересовалась я.

– Спасибо, не нужно.

Я закрыла дверь и ушла разочарованная.

Только спустя десять лет в одной из газет вышла статья, в которой говорилось, что профессор Эдгар Шильдер действительно жив. Все это время он находился в подвале своего загородного дома в Майами. В его подвале было найдено то самое дорогостоящее оборудование для химических опытов, которое было украдено. За эти десять лет он произвел с помощью этих «станков» около двенадцати килограммов ЛСД. Журналисты говорили, что все это время он не появлялся на людях, но в одной библиотеке был зафиксирован его формуляр, по которому было видно, что профессор брал на дом техническую литературу.

С тех пор я не люблю библиотеки, они наводят на меня странные ассоциации. Хоть я и читаю книги, но предпочитаю электронные или аудиокниги. Не люблю Максима Александровича за все страдания, которые он мне причинил.

Пока Максим находился на моей территории, а именно в арендованной студии, мы пили чай в специально отведенной для этого зоне. От курения травки в этот раз я отказалась осознанно. Смелые поступки нужно совершать, будучи свежей.

– У меня тоже есть тайна: я слышу голоса. Давно стала их слышать. Поначалу всячески их блокировала, как спам-звонки, а теперь учусь извлекать из них свою выгоду. Они дают мне мудрые советы и учат правильно жить.

– Интересно, – сказал Максим, – и что тебе сейчас говорят твои голоса?

Я повернулась спиной к своему любимому музыканту, чтобы проверить его реакцию и испытать себя, насколько сильно я ему доверяю. Несмотря на свою запущенность, дурацкие дреды в столь неюном возрасте, порядка восьми набранных за эти годы лишних килограммов, он мне до сих пор нравился. Распущенные длинные волосы или волосы, спрятанные в хвост, смотрелись бы гораздо лучше, чем эти дреды. Классический пиджак, белая рубашка и галстук выглядели бы гораздо изысканнее, элегантнее, чем этот поношенный свитер и рваные джинсы. Я запомнила его другим. Я привыкла обращаться к нему по имени-отчеству, даже несмотря на то что мы переспали. Как и он запомнил меня другой.

«Он знал Марину, а все, что связано с Мариной, нужно спрятать или уничтожить».

Ни слова не говоря, я встала и решительно схватила один из ножей, огромный, похожий на топор. Вероятно, именно таким режут мясо для шашлыка. Зачем его держать в студии звукозаписи?

«Наверное, остался от прежних гостей».

В голове всплыли образы из музыкальных клипов в стиле black metal. Сжав орудие в руке, я подбежала к учителю и по самую деревянную рукоятку всадила лезвие в его грудь. На футболке расплылся кровавый след. Я вытащила лезвие и ударила им еще раз изо всех сил в другое место. Руки помнят, как убивать. Они сами выполняли работу, без моего участия. Промелькнуло воспоминание, где бывший учитель просил меня обнять его изо всех сил. А теперь я его ударила изо всех сил и сделала это так ловко, что он даже не успел понять, что произошло. Раздался грохот. От шока я не поняла, что происходит, но секунду спустя определила: это Максим Александрович свалился со стула.

– Ты это заслужил! – гневно сказала я, вытирая кровь бумажными полотенцами, которые я взяла в гостинице.