— А ты не похож на деревенщину, — заметил он и сел напротив.

Вещи на нем сидели свободно. Все же он оказался более худощавым. Впрочем, неудивительно. Мне явно приходилось больше работать.

— С чего такие выводы? — спросил я.

Даже любопытно стало.

— Говоришь и держишься иначе. Я тут не в первый раз, в этой деревне. Знаю, как местные ведут себя.

Я решил ничего не отвечать и продолжил трапезу. Кейн тоже принялся за еду. Надо отдать ему должное, больше он рта не раскрывал. Молча все съел и вновь ушел к печи.

Чтобы не терять времени зря, я убрал посуду и принялся чинить сеть. Где-то через час разбудил задремавшего Кейна и отправил домой.

— Старухе лучше не попадаться на глаза. Чужаков не терпит, — сообщил парню.

— Ещё бы. Совсем одичавшие все в этой дыре, — пробубнил он.— Я возьму твои вещи? Завтра верну.

Я кивнул. Не отправлять же в сырой одежде. Уже уходя, пусть и невнятно, но Кейн всё же поблагодарил за помощь.

Через день на скамейке возле дома я обнаружил свёрток с моими вещами и рядом с ним пару новеньких теплых ботинок. Видимо, благодарность от Кейна. Такая обувь мне была не нужна, поэтому я продал их на рынке парням, что уже бегали на свидания, а вырученные деньги отложил, отдав часть старухе.

Как выяснилось позднее, Кейн всё же слег с воспалением лёгких, и заботливые родители забрали его обратно в столицу. Той весной его я больше не видел.

— Вот это да. Даже не верится, что ты жил в таком месте. И вся эта история... Это ведь ещё не конец? — озвучила я крутившиеся в голове мысли.

— Это только начало. Жить мне пришлось в разных местах. У Мираль было сносно. Если бы не её скверный характер, жизнь в той деревне можно было бы даже назвать славной.

— Да уж. А этот Кейн не изменился. Я могу лишь позавидовать твоему терпению. И как бы это страшно и неправильно не звучало, мне даже немного жаль, что ты оказался в тот день на берегу. Знаю-знаю, так нельзя говорить, но... Я слишком зла на него.

Свободной рукой бессознательно скомкала ткань лёгкого платья. Коул тут же взял меня за руку, погладил тыльную сторону ладони большим пальцем.

— Я понимаю, — сказал он и заглянул мне в глаза. — Скоро всё наладится, вот увидишь.

— Надеюсь.

Муж коснулся моего плеча.

— Не болит? — спросил он.

— Нет. Уже несколько дней никак себя не проявляет.

— Это хорошо. Возможно, у нас ещё достаточно времени, чтобы разобраться с ним. Всё, хватит о прошлом. Мы пришли на ярмарку, так что давай просто погуляем. Все вопросы оставим на потом.

— Хорошо, — согласилась я, переключаясь с неприятных мыслей.

Коул встал и подал мне руку. Забрал палочку от яблока.

— И ещё, Эми. Пока эта метка на твоей руке, держись рядом со мной. И днём, и ночью. Потому что я не уверен, что Кейн отступится так быстро. Возможно, он ожидает, что мы потеряем бдительность. К вечеру Франк сообщит, что удастся ещё узнать. Если ничего не поменяется, то ночью соберём вещи и утром выезжаем.

Мне было приятно, что Коул, наконец, стал делиться планами. И хоть я до сих пор часто ощущала себя слепым котёнком, постепенно что-то начинало прояснятся. Многое мне не нравилось, но такова действительность, и пока мы вынуждены под нее подстраиваться.

***

Словно прочитав мои мысли, лёгкий ветер погладил лицо, всколыхнул выбившиеся пряди. Поймала на себе взгляд светло-голубых, таких красивых, ясных глаз. Коул подставил локоть, и я взяла его под руку. Мы направились туда, где кипела жизнь, яркими цветами пестрели ткани и шатры, звучала музыка. Чего там только не было! Мы ходили вдоль торговых рядов, и я ощущала себя ребенком. Столько всего красивого, блестящего, яркого, за чего цеплялся взгляд. Хотелось всё потрогать и рассмотреть получше.

Больше всего времени провели в тканях. Я не могла уйти, не потрогав и не рассмотрев все виды. Хотя бы большую часть. Я хотела попросить Коула купить кое-какой материал, например, шелк с росписью или восточный ситец, но он меня опередил. Пока я выбирала, какие расцветки нравятся больше всего, он нашел курьера. Как только выбор был сделан и супруг всё оплатил, парень из службы, на вид мой ровесник, все забрал и куда-то унёс. Как же мне было радостно! Дома мы не могли себе такого позволить, особенно в последние годы. Родители экономили на всём. Даже вместо чайных сервизов именитых производителей, мы использовали дешёвые подделки.

Поэтому и приемов не устраивали, чтобы никто не знал, как на деле обстоят дела у нашей семьи. Мама не раз заводила разговор о том, что совладельцы, родители Эдди, прибрали все деньги к рукам и давно ведут свои дела за спиной. Все действующие лица в фирме — либо их знакомые, либо родные. Но отец даже слушать не хотел об этом. Свято верил в честность и порядочность друга. Считал, что как только я выйду замуж за Эдди, то дела пойдут в гору и всё наладится. А ещё, этим браком он хотел доказать всем, что всё в порядке. И в первую очередь самому себе. Я так думаю.

— Эми, — позвал меня муж, отвлекая от грустных мыслей.

В задумчивости даже не заметила, что уже некоторое время обвожу пальцем медный канделябр с витиеватым узором и местом для пяти свечей.

Коул взял мою руку, развернул ладонью вверх и поставил на нее миниатюрную красоту. На подставке из темного дерева, под стеклянным колпаком, находился цветок. Бледно-сиреневые лепестки по форме напоминали розу. Ничего восхитительнее не видела! Такой хрупкий, нежный на вид. Я не могла отвести глаз.

— Нравится? — спросил супруг. — Он похож на тебя. Такой же прекрасный, — произнес он изменившимся голосом.

От его интонации и пристального взгляда сердце забилось часто-часто, а в груди разгорелся настоящий пожар.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я.

Но вот Коул встрепенулся. Даже моргнул пару раз, словно избавился от наваждения. Выражение лица вновь стало отрешенным.

— Хочешь ещё что-нибудь посмотреть?

Я охотно кивнула, обрадовавшись, что мы пока не едем домой. Не знаю, как бы я себя ощущала сейчас с ним наедине в машине. От этой мысли даже щеки обожгло.

Я не желала расставаться с хрупким сувениром. Сжимала в руке и периодически посматривала на него. Людей становилось всё больше, кое-где приходилось даже проталкиваться через толпу. Лёгкие платья разных цветов и фасонов, шляпки на дамах, открытые туфли. Дети в лёгких одежках. Мужчины в рубашках. Такая лёгкая, непринужденная атмосфера. Музыка и голоса фоном...

К вечеру мои ноги уже болели. Кажется, мы обошли всё и скупили очень много. Посыльный, а позже ещё и его помощник, не отставали от нас ни на шаг. А потом мы забрели в лавку со сладостями. Чего там только не было! Многое было для меня в новинку. К счастью, как выяснилось, Коул тоже был сладкоежкой. Так что мы провели там много времени, покупая и пробуя все на вкус, и запивая горячим черным чаем, который любезно приготовил хозяин лавки.