— Сначала ты стал слабым, трусливым и капризным, какженщина, теперь обзаводишься женской интуицией, — выруливая на улицу,шатен покосился на своего напарника. — Может быть, ты собираешься сделатьоперацию по перемене пола? Лариса будет в восторге!

Валентин Марленович Кулик вытер со лба холодный пот. Умерего сосед, тот самый, которому он уступил свою одноместную палату. Утром онказался достаточно крепким, ничто не предвещало такого трагического поворотасобытий Конечно, это вполне может быть случайностью, стечением обстоятельств.Еще накануне Валентин Марленович так бы и подумал, но теперь, после удараголовой о железную стойку, что-то сдвинувшего в этой голове, а особенно послеразговора с Ларисой, он воспринимал все события совершенно по-другому. С негокак будто сняли розовые очки, которые плотно сидели на носу с самого детства, итеперь окружающий мир стал опасным и враждебным.

Отчего это внезапно умер тот мужчина? Не оттого ли, чтозанял место, предназначавшееся для него, Кулика? Может быть, для того и хотелиперевести Валентина Марленовича в одноместную палату, чтобы разделаться с нимбез помех и без свидетелей? Значит, убийца не знал Кулика в лицо и убил того,кто лежал в палате номер три… Но зачем кому-то нужно убивать его, такогобезобидного, такого.., ненужного? За всю жизнь он не сделал никому ничегоплохого… Так было до вчерашнего дня, тут же сообразил Валентин Марленович. Довчерашнего дня он действительно никому не навредил. Но вчера Лариса попросилаего отвезти чемодан, в котором якобы были ее любовные письма. И только такойидиот, как он, мог ей поверить! Если бы не роковая случайность, он так и неузнал бы никогда, что в чемодане были деньги. Огромная сумма денег, раз Ларисатак всполошилась, что не сумела удержаться и проболталась ему. И теперь онслишком много знает, потому что деньги эти — краденые, Лариса украла их усвоего мужа, больше не у кого. Он сдуру рассказал ей, что отдал чемоданпосторонней женщине и что ее координаты записаны у него на листочке, а листочеклежит в тумбочке. И все, Валентин Марленович больше Ларисе не нужен.

Мавр сделал свое черное дело, мавр может уходить! И чембольше мавр знает, тем скорее его нужно убрать…

Но если это так, то Валентин Марленович все еще в опасности.Очень скоро ошибка выяснится, врачи узнают, что убит не он, а другой человек, искорее всего, это тут же станет известно убийце.

Значит, нужно бежать из больницы, причем бежать как можноскорее, пока ошибка еще не открылась. Нельзя тратить время на формальностивроде выписки. Тем более что, обратившись к врачам, Валентин Марленович тут жевыдаст себя, сообщит убийце об его ошибке.

А без справки о выписке ему не отдадут вещи…

Что делать? Из личных вещей у него оставался только футляр сочками. Все остальное, включая кошелек, было на складе.

Валентин Марленович, крадучись, двинулся по коридору. Поддействием опасности в нем проявились отсутствовавшие раньше инстинкты,необходимые для выживания во враждебном мире. Увидев дверь с надписью«Ординаторская», он воровато огляделся по сторонам и заглянул внутрь.

В дальнем конце комнаты разговаривали двое врачей. Ониоживленно обсуждали какой-то сложный случай и не смотрели по сторонам.

Возле самого входа висел светло-зеленый врачебный халат.Валентин сдернул халат с гвоздя и выскочил обратно в коридор. Он сам поразилсятому, как изменили его события последних суток. Опуститься до кражи! Еще вчераон не мог бы о таком даже подумать! Кулик торопливо покинул отделение, наделхалат и побежал вниз по лестнице. Здесь на него никто не обращал внимания —вокруг было множество людей в таких же халатах. На улице он будет гораздозаметнее…

В кармане халата что-то позвякивало. Кулик сунул в карманруку и нащупал горсточку мелочи. Это было большой удачей.

Выскочив из больничного корпуса, он почувствовал себя крайненеуютно. Здесь, на улице, среди людей в обычной одежде его халат и больничныетапочки выглядели просто ужасно!

Однако, приглядевшись, он заметил редкую цепочку мужчин вбольничной одежде, пробирающихся к расположенному поблизости магазину. Обратноони возвращались, бережно прижимая к груди тихо позвякивающие пакеты. Всепонятно: мужики отовариваются спиртным. Кулик пристроился к этой веренице,дошел до магазина и тут как раз поблизости остановился подходящий автобус.

Валентин вскочил в салон. Пассажиры смотрели на него снедоумением, кое-кто постарался отодвинуться подальше, но кассир, потертыйдядечка пенсионного возраста, пересчитав мелочь, оторвал билет и ничего несказал. Должно быть, он в своей богатой событиями жизни видел и не такое.Худощавая женщина средних лет с бледным изможденным лицом окинула Валентинапечальным взглядом и проговорила, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Это как же народ пьет! Это просто страшное дело, какнарод пьет! Это просто уму непостижимо!

К счастью, автобус шел почти до самого дома, и Валентину непришлось пересаживаться: денег в кармане украденного в ординаторской халатаоказалось как раз на один билет.

Выйдя на своей остановке, он крадучись, перебежками добралсядо подъезда, к счастью, не встретив никого из соседей. Правда, на этомсложности не заканчивались. Нужно было еще попасть в свою квартиру.

Собственная связка ключей осталась в больнице, нопредусмотрительный Валентин Марленович оставлял запасные ключи у своей соседки,милой старушки Айседоры Лукиничны. В далекие двадцатые годы родители назвали еев честь революционной балерины Айседоры Дункан, почему соседка считала своейобязанностью посещать балетные спектакли. Правда, в последнее время у нее оченьиспортилось зрение и пришлось с балета переключиться на оперу.

Именно на слабое зрение соседки и рассчитывал сегодняВалентин Марленович.

Подойдя к ее двери, он нажал на кнопку звонка. За дверью тутже раздался заливистый лай: это подал голос фокстерьер Айседоры ЛукиничныКорвалан, обязанный своим необычным именем некогда популярному в нашей странечилийскому коммунисту.

— Иду, иду! — прокричала в глубине квартирыстарушка и, подойдя к самой двери, осведомилась:

— Кто здесь?

— Это я, Валентин, ваш сосед! — сообщилКулик. — Пришел за ключами!

— Ах, Валечка! — старушка загремела замком ираспахнула дверь. — Заходи, я как раз чай пью…

— Мне некогда, Айседора Лукинична, — Валентинстарался держаться в тени за дверью, — мне бы ключи…

Корвалан, который сначала приветственно залаял, разглядевсоседа, настороженно замолк, а потом попятился и издал угрожающее рычание.

— Что ты, Корик, — пристыдила фокстерьерахозяйка, — Валечку не узнал? Вы же с ним друзья! Хотя немудрено, —она прищурилась, вглядываясь в соседа. — Ты сегодня во что-то очень ужмодное нарядился.., хотя я никогда не осуждаю молодежь. Ну, вот твои ключи!Может быть, все-таки выпьешь чаю?