Рождаемость в Средние века была высокой, естественной. Религия запрещала любые противозачаточные средства и всяческие попытки избавиться от плода, сурово наказывая за них, так как любое препятствие зачатию считалось не просто убийством, но покушением на божественную волю. Несмотря на высокую рождаемость, вырастить удавалось немногих, — так велика была младенческая и детская смертность. Это бедствие не минует самые знатные фамилии, о чем свидетельствуют королевские усыпальницы, где похоронено много новорожденных и маленьких детей. Конечно, урожай, который собирает смерть у бедняков, более обильный. В большинстве семей выживали от одного до трёх детей.

Средневековое детство длилось до 7 лет. Вскоре после рождения ребенка крестили, чтобы через это таинство он мог войти в сообщество христиан. Обряд совершался путём погружения в воду: в раннем Средневековье — в естественные водоёмы, позднее — в особых крестильнях-баптистериях. Специальной системы воспитания маленьких детей не существовало: младенца из знатной семьи отдавали нянькам и кормилицам, а у крестьян и ремесленников за ним присматривала либо мать, работая дома или в поле, либо старшие братья и сестры. Как только ребенок достигал такого возраста, что ему можно было поручать какую-либо работу, его приставляли к делу. С 7 лет обучение или труд становились обязательными — наступало отрочество. В этом возрасте детей передавали, как правило, в чужие семьи. Сын рыцаря становился пажом в доме сеньора, сын ремесленника — учеником у мастера. Их также отправляли в монастырские и приходские школы. Только крестьянские дети оставались дома, в тяжёлом труде постигая науку крестьянской жизни. Начиная с 14–15 лет, а девочки — даже с 12, подростки считались самостоятельными — совершеннолетними и могли вступать в брак.

Жан Вокелен. Кассиэль и Фесона играют в шахматы. XV в.

Юноши продолжали учёбу, приобретая профессиональные навыки в соответствии со своим сословным положением. Сын рыцаря превращался в дамуазо, а сын ремесленника — в подмастерье. Дети горожан, мелких рыцарей и богатых крестьян были также школярами, послушниками в монастырях. Юность воспринималась как особая возрастная группа, отделённая от зрелости различными церемониями и испытаниями, истоки которых надо искать в древних обрядах инициации. Так, в рыцарской среде дамуазо посвящают в рыцари, подмастерье сдаёт экзамен и изготавливает шедевр, новиций проходит пострижение в монахи. Инициации совершаются в различных профессиональных группах: это посвящение в студенты, в корпорацию судебных клерков и др.

Вступление во взрослую жизнь связано было не только с получением социального, имущественного статуса. Общество требовало от своих членов послушания, умеренности, разумной трезвости, обязательного подчинения законам и нормам своей социальной группы. Каждый приставлен божественным провидением к своему месту и должен честно следовать своему предназначению, утверждал в XIII в. францисканец Бертольд Регенсбургский. Старость наступала рано: 40-летний, а тем более 50-летний человек воспринимался как старик. В средневековом обществе человек ценился в пору расцвета своей физической силы, а его накопленный опыт, состояние, титул заставляли считаться с ним. Геронтократии — реальной власти, получаемой на основе высокого возрастного ценза, в Средневековье не существовало. Более того, в суровом мире старики зачастую становились обременительны для своих семей, так как, теряя трудоспособность, они нуждались в уходе и содержании. Неблагодарность детей по отношению к родителям служит излюбленным сюжетом проповеди. Это явление распространено и в рыцарской среде. Молодые сеньоры отказывались повиноваться своим отцам, иногда выступая против них с оружием в руках. Чтобы сохранить для потомков пример такой феодальной усобицы, английский король Генрих II приказал изобразить себя в виде орла, атакуемого своими птенцами. В целом, однако, средневековое общество не знало межгенерационных конфликтов.

Среди «возрастов жизни» два выделяются особо: они имеют не абстрактный, понятийный, придуманный клириками характер, а выражают саму средневековую реальность. Это — детство и юность. Первый «возраст» интересен странным отсутствием упоминаний где-либо о своих представителях: детство есть, а вот детей как будто и нет. Некая мистика, подобная улыбке уже исчезнувшего Чеширского кота. «А были ли дети на средневековом Западе?» — задают риторический вопрос медиевисты. Если пытаться дать на него ответ, используя материалы произведений искусства, литературы, проповедей священников, то следует ответить отрицательно. Официальная культура игнорировала существование детей. Даже ангелы вплоть до XIII в. изображались только взрослыми, зачастую бородатыми мужчинами, а не милыми пухлыми младенцами.

Цивилизация Средневековья — «цивилизация взрослых» (Ф. Арес). О детях мало заботились, они не были цементирующим элементом семьи, к их смерти относились спокойно. Это время лишено особой теплоты, внимания к детству, которое воспринималось как период неполноценности, несамостоятельности, недоразвитости, а сам маленький человек — как носитель этих негативных качеств: дурак, бесстыдник, урод. Ребенок был предоставлен сам себе — прагматичное Средневековье не относилось с умилением к детству. И только с ростом городов дети «появляются» на городских улицах и в школах, завоевывают самостоятельность. Детство приобретет права гражданства с развитием бюргерства в эпоху Возрождения и Нового времени.

Второй особенный «возраст» — юность. В преддверии будущей инициации молодые люди пользуются исключительными правами на разгульную жизнь, игру, бродяжничество, попрание тех жизненных норм, которые признаны и узаконены обществом. Юность связана с представлениями о могучей силе природной стихии, о кипении и бурлении весеннего половодья. В сельских хтонических культах деревенская молодёжь, с одной стороны, своим участием обеспечивала благополучие природного цикла, а с другой — постигала необходимые для будущей жизни обряды. Как буйно расцветает весной природа, так бушуют чувства в юности, подвластные молодому кипению крови. Клирики, школяры, подмастерья с их особым образом жизни создают собственную культуру, точнее — субкультуру, анормативную и асоциальную, которая принципиально не поддаётся упорядочению и регламентации. С окончанием этого периода они должны отказаться от эмоционально-разгульного образа жизни, беззаботности, принять на себя определённые обязательства. Вступление во взрослую жизнь знаменует собой переход к трезвому сознательному поведению, присущему зрелому возрасту.

Глава VIII

Материальные структуры

Варваризация

Крушение Римской империи стало завершающим этапом того количественного и качественного упадка и регресса, которые наметились в поздней античности. Разрушаются постройки, дороги, сложные технические сооружения, храмы и памятники. Гибнут сельскохозяйственные культуры, опустошаются сады, поля и виноградники, угоняется скот, уничтожаются системы орошения. В ходе варварских нашествий эпохи Великого переселения народов города были относительно лёгкой и наиболее ценной добычей победителей. Социальные структуры распадаются, политические, общественные, культурные связи рвутся, наступает период социальной анархии и дезинтеграции. Быстро сокращается народонаселение: люди гибнут в военных столкновениях, становятся жертвами грабежей и бесчинств, бегут из городов в сельскую местность. «В развалинах больших городов одни лишь разрозненные кучки населения, свидетели былых бедствий, сохраняют для нас прежние их названия», — писал Орозий в V в.

Теряются знания,