– Нравится?

– А то, – ответила тогда Фэйт и, округлив губы, с вожделением облизала их.

И вот тогда он надулся.

Не было смысла говорить ему о том, что идея куска резины, засунутого в вагину, ее совсем не возбуждает, или объяснять, что при ее росте эта штука была длиннее, чем требовалось, почти на целый фут и достала бы ей до самых легких. Его гордость была ущемлена, а мужское самолюбие поставлено под угрозу, так что ее шутку Харт воспринял как личное оскорбление.

Фэйт надо было бы сразу понять, что у них ничего не получится.

Но они ходили вместе почти целый семестр, прежде чем наконец расстались после жутко язвительной ссоры в «Мэйн-млейс молл», за которой наблюдала целая толпа зрителей.

И он продолжает ей звонить.

В этом есть что-то ненормальное.

Она глянула на будильник на туалетном столике. Уже поздно. Пора одеваться. Фэйт открыла шкаф и стала перебирать висящую одежду. Она не совсем врала, когда просила мать сказать Харту, что ушла на свидание.

У нее действительно сегодня вечером было назначено свидание, хотя она и не была от этого в восторге.

И в этом не было вины ее партнера. Они встретились днем в библиотеке. Фэйт расставляла книги по полкам; он искал какую-то книгу и попросил ее о помощи. Первое, что пришло ей в голову, хоть это и было мелко и преждевременно, это то, что он – «лакомый кусочек». Так вполне могла бы подумать ее мать, и Фэйт мгновенно почувствовала вину за то, что допустила подобную мысль. Но мысль никуда не делась, они разговорились, и все кончилось тем, что он пригласил ее на свидание.

Звали его Джон. Джон Тейлор. Он был первокурсником на факультете истории. Выглядел вполне милым и интеллигентным, был очень привлекателен и когда пригласил ее, она не смогла сказать «нет».

И мгновенно пожалела об этом. Все это было очень странно, но ей показалось, что она предает Джима. Конечно, это была полная ерунда. Он ведь не дал ей никакого повода думать, что они могут быть больше чем просто знакомыми или соучениками, хотя и пригласил ее перекусить после того, как она рассказала ему о том, что произошло на занятиях по ботанике, а это, в свою очередь, могло означать, что он ею заинтересовался.

Могло.

Но этого точно было достаточно, чтобы она почувствовала вину, встречаясь с кем-то еще.

Фэйт выбрала пару дизайнерских джинсов и сняла их с вешалки.

Ее курс по ботанике.

Мысль о нем все еще волновала ее. Она уже решила, что откажется от него, но еще не сделала этого, так как надо было получить подпись лектора на заявлении.

А она боялась встретиться с ним в кабинете один на один.

Даже когда Фэйт просто думала об этом, ее охватывала дрожь.

Завтра она пойдет на лекцию и заставит его подписать форму в присутствии других студентов. Тогда он ничего не сможет с ней сделать.

А почему он вообще должен с ней что-то сделать?

Этого она не знала. Но сама мысль о встрече с ним с глазу на глаз ей не нравилась.

К джинсам Фэйт выбрала белую блузку. Изысканная, но достаточно консервативная, она подчеркнет ее достоинства и в то же время покажет, что ее хозяйка не собирается сразу же раздвигать ноги. Посмотрим, как все будет развиваться. Фэйт не исключала вероятности того, что события могут развиваться и по этому сценарию, и в то же время хорошо понимала, что Джон – это ее второй выбор и так начинать отношения, скорее всего, не стоит.

Она мудро сказала ему, что встретится с ним в универе, в студенческом центре. Он жил в кампусе, и они предварительно договорились сходить на «Дьяволов» на фестивале студенческой киноассоциации. Фэйт объяснила, что это будет слишком долго и неудобно, если он сначала приедет за ней в Санта-Ану, потом они поедут в Брею смотреть кино, а потом ему вновь придется ехать в Санта-Ану и после этого опять возвращаться в Брею. И это было правдой. Но только частью общей причины, по которой Фэйт не хотела, чтобы он узнал ее адрес.

Она стыдилась того места, где жила.

И еще боялась, что он может встретиться с ее мамочкой.

И именно это было теми причинами, по которым она не хотела, чтобы Джон забрал ее. Так что сейчас, когда Фэйт вспомнила мать, опирающуюся на раковину и выкрикивающую непристойности вслед ее брату, она была рада, что приняла такое решение.

Девушка приняла душ, вымыла голову, накрасилась и оделась. Ее мать на кухне громко болтала по телефону с каким-то мужиком, так что Фэйт воспользовалась этим, чтобы проскользнуть через гостиную и выбраться из дома.

На мгновение она задумалась о том, где сейчас может быть Кит, но успокоилась, будучи уверенной, что он сам о себе позаботится. Скорее всего, останется у кого-то из друзей. Или подождет, пока их мамаша отключится на диване, и тогда вернется домой.

Год назад, даже еще в прошлом семестре, она сказала бы матери, куда идет и когда вернется. Но теперь Фэйт поняла, что мать совершенно не интересует, где она проводит время и чем занимается, так что сейчас она не оставила ей даже записки.

Это к разговору о неблагополучных семьях.

Когда Фэйт приехала, Джон сидел на одном из диванов в лобби студенческого центра, и она вновь не могла не заметить, насколько он был хорош. Джон рассказал ей, что по выходным дням он работает в радиомагазине, продавая стереосистемы и получая за это комиссию, но Фэйт подумала, что он мог бы легко получить работу в качестве исполнителя экзотических танцев, если б захотел.

Она опять думает, как ее мать…

Фэйт провела языком по зубам, чтобы на них не осталось следов помады, и с улыбкой подошла.

– Привет, – сказала она.

Джон одобрительно оглядел ее с ног до головы.

– Привет.

Что-то с этим свиданием было не так с самого начала. Она не знала, что именно, как и то, откуда она об этом знает, но Фэйт это знала, чувствовала и, если б могла отменить встречу или закончить ее, сделала бы это после первых десяти минут разговора.

В библиотеке все было хорошо. Джон был дружелюбен и мил, и ей понравилось говорить с ним. Но что-то изменилось. Пока они шли в кинотеатр, говорил он практически без умолку, так что ей не пришлось поддерживать беседу; но между ними появилась какая-то подспудная неловкость, и ей с ним было не по себе.

Кроме того, Фэйт определенно не понравилось, что во время фильма, в тот момент, когда монашки на экране зашлись в сексуальном неистовстве, рука Джона, обнимавшая Фэйт за плечо, опустилась на ее правую грудь.

Вежливо, но твердо она вернула ее на плечо.

После просмотра Джон предложил перекусить в «Лининг тауэр», ближайшей к кампусу пиццерии. И хоть ей этого и не хотелось, Фэйт согласилась, и он повез их в ресторан, восхищаясь по дороге фильмом и рассуждая о тех исторических событиях, которые легли в его основу. Ехал он очень быстро, а она лишь кивала, улыбалась и практически ничего не говорила.