— Ваше открытие делает вам честь, сэр. Признаться, мне и вголову не пришло заглянуть под камин. Удивляюсь, как это вы догадались.

— Да просто-напросто обшаривали все подряд, — сказал сэрЧарлз, не уточняя, каким образом чернильное пятно натолкнуло их на эту мысль.

— И хорошо сделали, сэр, — подхватил старший инспектор, —честное слово, потрудились недаром. Хотя, правду говоря, я не слишком удивлен.Понимаете, если Эллис не убийца, почему он исчез? Должна же быть причина.Задним-то умом я с самого начала понимал, что тут пахнет шантажом.

Открытие сэра Чарлза повлекло за собой чрезвычайно важноесобытие. Полковник Джонсон решил уведомить полицию Лумаута о необходимостинемедленно начать расследование обстоятельств смерти Стивена Беббингтона.

— Если обнаружится, что он скончался в результате отравленияникотином, то даже Кроссфилд сообразит, что эти две смерти связаны между собой,— говорил сэр Чарлз, когда они ехали в Лондон.

Он все еще был в дурном настроении оттого, что ему пришлосьпередать в руки полиции свою находку.

Мистер Саттертуэйт старался его успокоить, уверяя, что егооткрытие будет до времени храниться в тайне и ни общество, ни пресса о нем неузнают.

— У преступника не возникнет никаких подозрений. Ведьполиция все еще продолжает искать Эллиса.

Сэру Чарлзу ничего не оставалось, как согласиться с доводамисвоего друга.

Подъезжая к Лондону, сэр Чарлз сообщил, что собираетсяповидать мисс Литтон Гор. Ее письмо к нему было отправлено из кварталаБелгрейв-сквер. И он надеялся, что она живет по этому адресу.

Мистер Саттертуэйт весьма одобрил намерения сэра Чарлза. Емуи самому не терпелось увидеть Мими. Условились, что сэр Чарлз позвонит ей, кактолько они прибудут в Лондон.

Оказалось, что Мими все еще в городе. Они с леди Мэриостановились у родственников и не собирались возвращаться в Лумаут раньше чемчерез неделю. Мими охотно согласилась пообедать с ними.

— Пожалуй, не стоит приглашать ее сюда, — говорил сэр Чарлз,окидывая взглядом свою роскошную квартиру. — Вряд ли леди Мэри это одобрит, а?Правда, мы могли бы пригласить мисс Милрей. Но как-то не хочется. По правдеговоря, эта мисс Милрей меня стесняет. Она столь безукоризненна, что при ней яиспытываю комплекс неполноценности.

Мистер Саттертуэйт предложил к услугам сэра Чарлза свой дом.Но в конце концов договорились, что пообедают в «Беркли». А потом, если Мимипожелает, можно поехать еще куда-нибудь.

Мистер Саттертуэйт сразу заметил, что девушка сильнопохудела. Глаза, казалось, стали еще больше и лихорадочно блестели, рот былрешительно сжат. Лицо поражало своей бледностью, под глазами легли темныекруги. Однако она, как и прежде, была очаровательна в своей детскойнепосредственности.

— Я знала, что вы вернетесь… — сказала она, глядя на сэраЧарлза. В ее голосе звучало облегчение. Кажется, она поверила, что теперь всебудет хорошо.

«А ведь она сомневалась в том, что Картрайт вернется… —подумал мистер Саттертуэйт. — Она отнюдь не была в этом уверена. Мучиласьнеизвестностью. Боялась до смерти, что он не вернется. Догадывается ли об этомсэр Чарлз? Эти актеры никого, кроме самих себя, не видят… Неужели он непонимает, что бедняжка по уши в него влюблена? Удивительно, а ведь сэр Чарлз исам без памяти в нее влюблен. И оба, как утопающие за соломинку, цепляются заэто загадочное преступление. Убийство… Даже два убийства».

За обедом говорили мало. Сэр Чарлз вскользь упомянул оМонте-Карло, Мими о Лумауте. Разговор не клеился, несмотря на старания мистераСаттертуэйта. После обеда он пригласил их к себе, в свой дом на набережной вЧелси. Чего тут только не было — картины, скульптура, китайский фарфор, древняякерамика, безделушки из слоновой кости, чиппендейловская и хепплуайтскаямебель. Вся уютная обстановка этого просторного дома как бы располагала коткровенной беседе.

Но Мими, казалось, ничего не видела, ничего не замечала. Онанетерпеливо сбросила свое пальто на кресло и сказала:

— Ну, наконец-то. А теперь расскажите мне все по порядку.

С живейшим интересом она слушала рассказ сэра Чарлза об ихприключениях в Йоркшире, а когда речь зашла о письмах, она даже дыханиезатаила.

— Что произошло потом? Об этом можно только догадаться, —заключил сэр Чарлз. — Видимо, Эллису заплатили, чтобы он держал язык за зубами,и помогли бежать.

Мими покачала головой.

— Ох, нет, — выдохнула она. — Как вы не понимаете? ВедьЭллис мертв.

Сэр Чарлз и мистер Саттертуэйт были поражены.

— Да-да, мертв, — упрямо повторила Мими. — Потому его и немогут найти. Он слишком много знал, и от него избавились. Он — третья жертва.

Хотя ни сэру Чарлзу, ни мистеру Саттертуэйту ничегоподобного и в голову не приходило, они были вынуждены признать, что это вполневероятно.

— Но, послушайте, моя дорогая, — пытался, однако, возражатьсэр Чарлз, — легко сказать, мертв. А где же тело? Ведь Эллис — довольно крупныймужчина и весит никак не меньше двенадцати стоунов.

— Где тело, не знаю… — сказала Мими. — Где-то спрятали,таких мест сколько угодно.

— Вряд ли, — пробормотал мистер Саттертуэйт, — вряд ли…

— Сколько угодно, — повторила Мими. — Постойте… — Онанемного подумала. — Взять хоть чердак. Полно таких чердаков, куда никто никогдане заглядывает. Засунули тело в какой-нибудь сундук на чердаке.

— Нет, едва ли, — сказал сэр Чарлз. — Хотя, конечно, и этовозможно. Некоторое время, пока.., э-э…

Мисс Литтон Гор сразу поняла, о чем речь. Она была не изтех, кто боится называть вещи своими именами.

— Но запахи уходят вверх, а не вниз. Вот если быразлагающийся труп лежал в подвале, его скорее бы обнаружили. А так если даже ипоявится дурной запах, то подумают, что крыса сдохла.

— Если вы рассуждаете верно, то можно не сомневаться: убийца— мужчина. Женщине не под силу втащить тело на чердак. Даже мужчине и тотрудно.

— Но ведь могло быть и по-другому. Не забывайте о подземномходе. Мне о нем говорила мисс Сатклифф, а сэр Бартоломью даже хотел мне егопоказать. Убийца мог пообещать Эллису деньги, спуститься с ним вместе вподземный ход и там его убить. С этим и женщина справится. Она, например, моглавсадить ему нож в спину… Тело осталось бы там, она спокойно вернулась в дом, иникто бы ничего не заметил.

Сэр Чарлз с сомнением пожал плечами, но спорить не стал.