— Знаю.

Под его пристальным добродушно-насмешливым взглядом сэрЧарлз опустил глаза. Кровь бросилась ему в лицо…

— Не осмотреть ли нам комнату Эллиса? — сказал мистерСаттертуэйт, вдоволь насладившись замешательством своего друга.

— Блестящая мысль! — воскликнул сэр Чарлз, обрадовавшисьвозможности отвлечь внимание мистера Саттертуэйта от щекотливой темы. — Я и самхотел вам это предложить.

— Полицейские, разумеется, уже основательно ее обыскали.

— А-а, полицейские…

Аристид Дюваль презрительно поморщился. Стараясь поскорееизбавиться от невольного смущения, сэр Чарлз с удвоенной энергией принялсяиграть роль прославленного сыщика.

— Полицейские все тупицы, — безапелляционно изрек он. — Чтоони искали в комнате Эллиса? Разумеется, доказательства его вины. Мы же будемискать доказательства его невиновности, а это совсем иное дело.

— Вы что же, совершенно уверены в его невиновности?

— Если наша версия смерти Беббингтона верна, то Эллис долженбыть невиновен.

— Ну да, к тому же…

Мистер Саттертуэйт вдруг умолк. Он чуть было не сказал, чтоесли Эллис — преступник-рецидивист и он убил сэра Бартоломью, потому что тотего разоблачил, то дело это окажется совершенно заурядным и скучным. Хорошо,что мистер Саттертуэйт вовремя спохватился — ведь сэр Бартоломью был другомсэра Чарлза Картрайта, и такое высказывание было бы верхом бестактности.

Беглый осмотр комнаты Эллиса не дал ничего интересного. Вкомоде аккуратными стопками лежало белье, в платяном шкафу висели костюмы ипальто безупречного кроя, от дорогих портных. Наверное, эти элегантные вещидостались ему от его прежних хозяев. Нижнее белье тоже удивляло своим отменнымкачеством. Тщательно начищенная обувь была надета на колодки.

Мистер Саттертуэйт поднял ботинок.

— Девятый номер.., точно — девятый, — пробормотал он.

Но что это дает, если никаких следов обнаружено не было?

Судя по тому, что в шкафу не оказалось фрака дворецкого,именно в нем Эллис и бежал. Мистер Саттертуэйт обратил особое внимание на этообстоятельство.

— Любой здравомыслящий человек переоделся бы в обычныйкостюм.

— Да, в самом деле, старина… Нелепо, конечно, но такоевпечатление, будто он никуда не сбежал… Чепуха какая-то…

Они продолжали обыскивать комнату. Ни писем, ни документов,только две вырезки из газеты, одна — о лечении мозолей, другая — о предстоящейсвадьбе какой-то дочери герцога.

На приставном столике, рядом с маленьким пузырьком чернил,лежал бюварг, но ручки не было. Сэр Чарлз вынул промокательную бумагу соследами чернил, поднес ее к зеркалу, но — увы! — сплошная мешанина, в которойничего не разберешь. Вероятно, бумагой пользовались не однажды и к тому жечернила, видно, были старые.

— Стало быть, здесь он вообще ничего не писал или же писал,но промокашкой не пользовался, — заключил мистер Саттертуэйт. — А эти отпечаткина промокательной бумаге — давнишние. Да, вот посмотрите… — С довольным видомон указал на еле различимые буквы «Л. Бейкер». — Значит, действительно Эллиспромокательной бумагой не пользовался.

— Вообще-то странно… — глубокомысленно проговорил сэр Чарлз.

— Что именно?

— Ну, ведь обычно человек все-таки пишет письма…

— Только не преступник.

— Да, наверное, вы правы… Должно быть, у него действительнотемное прошлое, иначе зачем ему бежать. Ясно одно: Толли убил не он.

Они тщательно осмотрели весь пол, подняли ковер, заглянулипод кровать, но ничего не обнаружили. Вот разве что чернильное пятно у камина,а в остальном — сплошное разочарование.

Они вышли из комнаты дворецкого, чувствуя, что рвения у нихзаметно поубавилось.

Да, наверное, в романах все куда проще.

Порасспросили испуганных младших горничных, которые явноиспытывали священный трепет перед миссис Леки и Беатрис Черч, но ничего новогоиз этой беседы не извлекли и обескураженные покинули дом сэра Бартоломью.

— Итак, Саттертуэйт, — заговорил сэр Чарлз, когда они шли попарку (автомобиль Саттертуэйта должен был ждать их у будки сторожа), — можем лимы хоть что-нибудь из этого извлечь?

Мистер Саттертуэйт задумался. Он не спешил с ответом. Что-товедь должно было привлечь к себе его внимание. Признаться, что они впустуюпотеряли время, ему не хотелось. Он одно за другим перебрал в уме показанияприслуги — итог был мизерный.

Как подытожил сэр Чарлз, мисс Уиллс только и делала, что завсеми подглядывала да вынюхивала, мисс Сатклифф от потрясения была просто не всебе, миссис Дейкерс выказала полное равнодушие, а капитан Дейкерс то и делоприкладывался к бутылке. Все это ничего не давало, разве что оставалосьпредположить, что Фредерик Дейкерс дал волю своим пагубным наклонностям, чтобызаглушить голос совести. Однако Дейкерс и без того частенько прикладывался кбутылке, мистеру Саттертуэйту это было отлично известно.

— Ну так что же? — нетерпеливо повторил сэр Чарлз.

— Ничего, — нехотя признался мистер Саттертуэйт, — Воттолько.., вероятно, мы вправе предположить, судя по газетной вырезке, чтоЭллису досаждали мозоли.

Сэр Чарлз криво усмехнулся…

— Весьма резонное умозаключение. Ну а.., что это нам дает?

Мистеру Саттертуэйту пришлось прзнать, что ровным счетомничего.

— И еще одно… — начал было он и запнулся.

— Что? Да говорите же, дружище. Тут любая мелочь играетроль.

— Удивительно, как это сэр Бартоломью мог шутить сдворецким, помните, горничная рассказывала. По-моему, на него это непохоже.

— Совсем непохоже, — с жаром подхватил сэр Чарлз. — Я ведьхорошо знал Толли. Лучше, чем вы. Балагуром его никак не назовешь. Он никогдабы не стал так себя вести. Разве что какие-то особые обстоятельства… Вы правы,Саттертуэйт, это загадка. Ну а что это нам дает?

— Видите ли, — начал мистер Саттертуэйт и запнулся,сообразив, что вопрос сэра Чарлза был сугубо риторический. Ему вовсе нетребовалось узнать мнение мистера Саттертуэйта. Ему надо было высказать свое.

— Помните, когда все это произошло, Саттертуэйт? Сразу послетого, как Эллис сообщил сэру Бартоломью о телефонном разговоре. Логичнопредположить, что именно этот разговор вызвал у сэра Бартоломью приступвеселости. Помните, я спросил у горничной, что это был за разговор.