скрещивая руки на груди. — Тема закрыта. К Рэйзору я не вернусь. И здесь никто не должен знать о моих семейных передрягах. Кроме тебя и ректора. Ну, и леди Беррингтон, раз уж так получилось.

Бабушкино лицо покрывается красными пятнами.

— Я все еще не могу уложить в голове поступок Лоранда Мортена. Зная, что ты сбежала из семьи, потакать твоим прихотям!

Хватаюсь за голову, отворачиваясь.

— Из семьи? А ничего, что ты — тоже моя семья?

— Вступив в священные узы брака…

Не даю договорить, перебивая:

— О, Богиня, как же сложно! — встряхиваю руками и смотрю на бабушку. — Знаешь, что? Я не прошу тебя врать или покрывать мои поступки. Просто ничего не делай. Живи, как раньше. Позволь самой разобраться в своей жизни. Ты уже достаточно «помогла»!

— Ну уж нет! Ты же совсем глупая молодая девочка, ничегошеньки не смыслящая в браке. Конечно, кто бы тебя научил… Мать ушла слишком рано, а я пропадала здесь, положившись на воспитание института благородных магесс!

— Бабушка…

— Нет, выслушай! Брак — это сложно. В нем обязательно случаются конфликты, недопонимания, ошибки… Их нужно просто пережить. Женщина должна быть мудрее, гибче. Должна подстраиваться под мужа. Он изменил? Да разве ж это трагедия?! Облюби его, обласкай так, чтоб на других смотреть не хотел! Дал пощечину? — она сделала паузу, прикрыв на мгновение глаза. — Переживи и сделай выводы. Не провоцируй в следующий раз.

К концу ее речи, эмоции во мне уже бьют фонтаном. Огонь в камине гудит так, словно вот-вот взорвется. Одним взмахом руки распахнув дверь, указываю пальцем в сторону зияющего прохода.

— Уходи.

— Мона, я просто обязана…

— Уходи, уходи, уходи!

Пламя вырывается в комнату, но я молниеносно замораживаю его прямо в полете. На секунду от пола до потолка застывает красно-оранжевый костер, а потом на ковер обрушивается столп воды.

Я тяжело дышу, чувствуя себя опустошенной.

Перевожу взгляд на бабушку. Она бледна, губы поджаты, а в неестественно светлых от переизбытка чувств глазах читается мой приговор. Который она, конечно же озвучивает:

— Я свяжусь с леди Грайборг.

— Что? — выдыхаю едва слышно. — Как ты можешь?..

На глаза наворачиваются слезы.

— Рэйзору ничего не скажу, не переживай. Поговорю с его матерью, объясню, почему ты сбежала и попрошу с ее стороны как-то наладить ситуацию. Пусть она сгладит углы, проведет беседу с сыном о том, как надо обращаться с беременной женой.

Сердце падает в пятки.

— Нет. Пожалуйста, не говори о ребенке! Я прошу тебя!

Она какое-то время молчит, прежде чем ответить.

— Ох, милая… — вздыхает, растирая переносицу пальцами. — Тогда пообещай, что сделаешь это сама.

Прикусываю губу, стараясь выровнять дыхание. Кажется, мне не удастся ее переубедить. Бабушка настолько уверена в своей правоте, что это застилает ей глаза, мешая увидеть правду. Шагаю к ней ближе, останавливаюсь в одном шаге.

— Не связывайся с ними.

— Мона…

— Дай мне время! Всего неделю, — чувства рвут на части, по щекам срываются слезы. — Только лишь семь дней. Прийти в себя и навести порядок в мыслях. А потом, я сама вернусь.

Бабушка облегченно вздыхает, тянет ко мне руки и сжимает в объятиях. Я наваливаюсь на нее, как тряпичная кукла. Смотрю, не моргая, в безлюдный коридор.

— Умничка, Мона. Ты справишься, переживешь этот кризис, и все у вас будет хорошо. С драконами не разводятся, милая. На своих условиях — никогда. Простить Рэйзора — единственная возможность сохранить при себе не только честь и достоинство, но и малыша. Пойми, я думаю о тебе и желаю только хорошего.

До меня ее слова доносятся, как из-под толщи воды.

За эту неделю я просто обязана найти способ обойти свое обещание.

Глава 16

Юита Андервуд

— Ребят, у нас новый куратор стихийных практикумов! — влетает в аудиторию Риккард, становясь центром внимания.

Бросает сумку под парту, падает на стул, тут же определяя его балансировать на задних ножках. Закидывает ноги в огромных ботинках на столешницу и подмигивает сидящей через проход Леи.

Та закатывает глаза и утыкается взглядом в книгу, делая вид, что ей совершенно не интересны знаки внимания этого дракона.

Я усмехаюсь, замечая, как скулы однокурсницы покрываются легким румянцем. Если б Рик Стивенс был чуть менее пугающим в попытках завоевать ее сердце, она уже б давно ответила взаимностью. Но он просто ужасен в своей настойчивости! И вместе с тем обладает какой-то особой яркостью, что затмевает даже огненно-рыжего Йорвига, всегда держащегося несколько надменно. Рик — поток неукротимой энергии, находящейся в постоянном движении и заражающей собой всех вокруг.

Для тихой и скромной Леи это как открытое пламя для мотылька. И пока ей успешно удается «летать» на приличной дистанции.

— Тоже мне, новость. Если б полеты вчера не пропустил, имел бы удовольствие слушать ректора на эту тему, — скучающе тянет Фабиан, поигрывая черепушкой летучей мыши, словно мячиком, — Вот подозрительная активность темной магии в окраинах леса — уже интереснее.

Я напрягаюсь, бросая на него косой взгляд. Фаб хитро прищуривается и закидывает свою «игрушку» в копну черных волос сидящей впереди Саманты. Та взвизгивает и подскакивает, пытаясь скинуть моментально запутавшуюся в ее кудрях мышиную черепушку.

С задней парты подрывается ее брат Ник, собираясь в очередной раз влезть в перепалку с Фабианом.

Риккард, пропуская все это мимо ушей, клонится вбок, балансируя уже на одной ножке многострадального стула, и с улыбкой тянет:

— Леа, милая Леа? Пойдешь со мной на свидание?

— Я не встречаюсь с драконами, — стойко парирует девушка, не поворачивая головы.

Рик склоняется еще ближе к ней.

— Да ладно тебе, Стоун. Вдруг, ты — моя истинная? Нам нужно всего лишь магию подтолкнуть.

Влюбляться по уши в дракона, а потом уходить в сторону, когда у какой-то другой девчонки вспыхнет его метка на плече — мало удовольствия. Скорее всего поэтому Леа не дает своей симпатии переродиться во что-то большее.

— Поцелуешь? — переходит все границы он.

— Иди лесом, Стивенс! — срывается наконец она.

Отталкивает его прочь, стукнув кулачком в плечо. Стул теряет и без того шаткое равновесие. Раздается грохот, вперемешку с тихими ругательствами, и Риккард растягивается в проходе, славно приложившись головой.

Кто-то громко гогочет.

— Ой! — испуганно вскакивает Леа, бросаясь на помощь. — Прости, я не хотела!

— Вот поцелуешь, прощу, — слабо стонет дракон, пытаясь подняться.

В это же время на галерке происходит очередная словесная баталия Фаба с Ником.

— Кончай свои дебильные шуточки, Лафельн! Иначе моя семья добьется твоего исключения.

Фабиан фыркает, небрежно указывая большим пальцем себе за плечо, где возится с волосами красная, как помидор, Саманта.

— Да