на священный союз» — именно так прописано в той книге.

Я была в ужасе.

И рада, что поторопилась заключить сделку с Рондой Амбер.

В памяти всплывают мои слова Рэйзору:

— Старуха была так счастлива метке истинности с нашими рунами, что и приворота под носом не увидела бы.

Она и правда была счастлива, род Грайборгов — один из самых влиятельных и богатых. Определить внучку, осиротевшую в раннем детстве, под наше крыло — означало обеспечить ей идеальное будущее. Хотя я бы не сказала, что у девочки такое уж печальное существование. Единственная наследница Амберов — союза чародеев и драконов — обладала правом на многие блага. Вопрос в том, а знала ли об этом сама Ронда?

Мне просвещать ее совсем не хотелось.

Наскоро составленный договор, хорошая сумма, отчисленная в их родовой сейф — и дело сделано. Короткое заклятье, временно заблокировавшее вторую метку. Капля приворотного зелья в вечерний чай — дабы девочка и сомневаться не смела, что Рэйз — тот самый, единственный истинный.

А на следующий день — ритуал, поставивший точку в вопросе.

— Ваша истинность исключительно чиста, я бы не посмела чернить ее темной магией.

Я слукавила. После злых слов, сказанных сыном мне в лицо, это было не сложно.

— Никакое колдовство не способно выжечь браслет рун на драконьей невесте. Метка либо есть, либо ее нет.

А тут — чистейшая правда.

Метку нарисовать невозможно. Ее можно лишь усилить, что я и сделала. Ритуал подменил «кровавую жертву» и союз посчитался Богиней действительным.

Я не учла одного — темное колдовство могло повлиять на моего сына.

Ложность, недоказанность его права на истинную давили на него, разрушали, проявляли самые темные черты.

О, Богиня! А вдруг, я сама сделала его таким? И без моего вмешательства, он… Увы, нет. Я уже тогда все видела. И поспешила со свадьбой, в надежде его образумить, сделать серьезным женатым человеком. Но люди не меняются, как бы нам ни хотелось внести в них свои правки.

Рэйзор все равно бы изменял своей жене. Поднимал на нее руку и проявлял жестокость. Быть может не так скоро, через год, два, или пять, но это вышло бы на свет. Колдовство его лишь поторопило.

Но что же тогда с Рамоной? Она так долго не замечала его измен, его отношения… Капля приворота делала свое дело, застилая ее глаза дымкой доверия. Почему все вмиг переменилось и погнало ее прочь от мужа?

Во время всех этих раздумий я расхаживаю по беседке, не замечая красоты цветущего сада. В мыслях мечется столько всего! Десятки ниточек, которым должно связаться в единое целое.

И тут приходит понимание.

Будто ключ, подошедший к замку из множества неверных вариантов.

— Ребенок, — шепот срывается с губ, и меня окатывает жаром. — Разрушить чары, мог только дракон!

Зарождение новой жизни — это как вспышка могущественной магии, сконцентрированная в микроскопической точке. Только это могло оттолкнуть прочь от Рамоны следы темных чар.

Она беременна…

Ребенок от Рэйзора — а значит, даже если чары слетели с двойственной метки, драконья магия питает руны своего отца, продолжая глушить чужие.

Оценит ли радостное известие мой сын?

Он сейчас в таком состоянии, что страшно и за его жену, и за их дитя. С матери малыш снял чары, но Рэйз все еще отравлен колдовством над метками.

— Богиня, что же мы натворили?

Шепчу, растирая лицо ладонями. Чувствую влагу на щеках и с удивлением смотрю на следы краски на своих пальцах. Ну вот, смазала макияж. Давно я не теряла самообладания.

Нужно связаться с леди Амбер, назначить встречу.

Вряд ли Мона прячется у нее, ведь в этом случае я бы уже знала это. Ронда не стала бы утаивать от меня такое.

Она должна знать, что ее пропадающая неизвестно где внучка — беременна. Что нужно скорее ее найти и устроить встречу с Рэйзором в присутствии свидетелей. Чтобы он узнал о ребенке, а дракон — почуял истинную и взял под контроль переполняющую Рэйза ярость.

Только так можно избежать беды.

Если же сын найдет ее первым… Лишь Богиня знает, чем это может закончиться.

Глава 18

Неделя, отведенная мне бабушкой, подходит к концу, и я готовлюсь окончательно с ней рассориться. Пригрозить навсегда вычеркнуть из своей жизни, если продолжит настаивать на моем возвращении к мужу. А если и это не поможет — предъявить ей причинение вреда единственной наследнице рода. Когда обращусь к магии и проведу нужный ритуал, бабушку ждет сильный откат, вплоть до лишения магических сил, не говоря уже о здоровье.

Идти на столь крайние меры мне не хочется, ведь она заменила мне мать после смерти родителей. Но чем дольше я думаю над всей безысходностью ситуации в которой оказалась по ее вине, тем сильнее и крепче зреет во мне обида.

Пелена эмоций после побега постепенно опадает, уступая место трезвому расчету.

Теперь я ответственна не только за себя, но и за ребенка, которого ношу под сердцем. И если современные законы не позволяют оставить малыша себе, оградив его от нерадивого отца, то придется найти этим законам обход. Еще не знаю, как я это сделаю, но должна приложить максимум усилий. Вплоть до побега в другую страну.

В первые дни кажется, работа куратором сильно отвлечет от основных проблем, и я не смогу банально сесть и подумать над тем, что делать дальше. Но на самом деле выходит наоборот.

Вращение среди адептов и магистров позволяет взглянуть на себя со стороны.

И не только на себя.

Швея Марта, леди Беррингтон, магистр Викс, лорд Мортен — все так или иначе помогают мне в чем-то, проявляют сочувствие, понимание. Чужие люди, которые видят меня впервые в жизни… На фоне их участия, бабушкина позиция смотрится до нелепости странно. И оттого вдвойне обидно.

Оказавшись в беде, я ощущаю от посторонних больше поддержки, чем от родного человека.

Она лишь раз интересуется, мучает ли меня тошнота по утрам и нужны ли зелья, для ее подавления.

Несмотря на то, что сложности, связанные с беременностью, я все же испытываю — и это не только тошнота — я отказываюсь от ее зелий. Банально боюсь, что она подсунет мне нечто другое, от чего побегу к Рэйзору, забыв про все его поступки.

Страшно, но я действительно ожидаю от нее чего-то подобного.

Потому, нужные зелья и артефакт, сигнализирующий о вредоносной магии, я прошу у Марты. На вырученные деньги