– Не так уж это и плохо, – ответила Найя. – По крайней мере, ты не сможешь непреднамеренно обменяться мыслями с кем-нибудь.

– О, я многое непреднамеренно рассказывал всего лишь речью…

Найя хотела рассмеяться и сказать, что понимает его, как вдруг раздался низкий жуткий стон, словно земля под ногами глубоко вздохнула от боли. В то же мгновение смолкли болтовня и стрекот ночных обитателей, и лес погрузился в тишину. Найя слышала лишь щекотавший ее уши ветер… как вдруг стон повторился, резонируя с древесиной крупного корня, за который она взялась, чтобы удобнее было идти.

– Что это? – прошептал Кайлан.

Светящиеся цветы закрылись, один за другим приглушая свет и погружаясь в темноту.

Утонченная красота сменилась чернильной тьмой. Найя отловила парящего Нича и спрятала его в складках туники. В напряженной, последовавшей за леденящим звуком тишине она не шевелилась. Вдруг она ощутила что-то вроде зуда в районе затылка, словно за ней наблюдали. Однако, оглядевшись, она не заметила ничего, кроме теней – теней, в которых могло скрываться что угодно, подумала она, нервно сглотнув, и ее сердцебиение участилось. Раздался еще один звук – хруст ветки, на этот раз намного ближе, и кожа Найи покрылась мурашками. Кайлан придвинулся к ней поближе, его глаза были широко раскрыты, а уши поворачивались туда-сюда.

– Может, это…

– Не произноси, – шикнула она на него. – Не надо… не произноси.

Что-то определенно двигалось слева от нее, что-то длинное и тяжелое, скользящее у земли и шелестящее ветвями. Найя положила руку на нож Гурджина, не доставая его, в надежде что этого не придется делать, но на всякий случай присела. Змееподобное туловище ползло по земле, огибало кусты и камни, а потом приподнялось над ними высокой аркой. Кайлан попятился к Найе, и они стояли, дыша в унисон.

Когда пальцы Кайлана обвили ее запястье, она попыталась отмахнуться от него.

– Не надо. Мне нужна возможность двигаться.

Кайлан отпрыгнул, но теплая хватка на ее запястье только усилилась. Ломким голосом он произнес:

– Это не я…

Найя посмотрела на свое запястье в тот момент, когда ее резко дернули в сторону. Вместо обхватывающей ее руки она увидела гроздь обвивающих ее щупалец, которых становилось все больше и которые тащили ее через куст, и тут она оказалась в воздухе, вверх тормашками, а крик Кайлана стал удаляться. Потом она стала падать вниз, дрожащая трясущаяся суматоха растительной жизни сорвалась с полога разросшихся деревьев, другое сплетение лиан вылетело, чтобы подхватить ее, раскачать и снова отпустить. Так ее переносили, поднимали и перебрасывали по лесному лабиринту. Временами она слышала голос Кайлана – иногда далекий, иногда близкий, – который в смятении и страхе взвизгивал подобно ей самой.

Путешествие закончилось столь же внезапно, как и началось. Хватка лиан ослабла, и Найя шлепнулась на землю. Встав на ноги, она услышала, как что-то спешно движется к ней. Она побежала, а корни и ветви тянулись к ней, царапали ее руки и ноги, пытаясь ухватиться снова. Ее уши обожгло визгами стайки холлербатов, которые, хлопая когтистыми крыльями, вылетели из дупла узловатого старого дерева и резко рванули мимо нее. Она яростно выругалась им вслед. Она знала, что убегала глубже в чащу, но у нее не было иного выбора. Если остановиться, Темный лес ее поймает и поглотит. Тавра права: глупо идти по лесу ночью, и теперь Найя за это расплачивалась.

Внезапно лианы пропали, втянулись обратно в полог и заросли, хоть она и замечала их вокруг. Найя замедлила свой бег, пытаясь отдышаться и надеясь, что, может, лес устал гоняться за ней. Кайлана нигде не было видно, Нича она тоже не могла найти, хоть и перепроверила все кармашки сумки и одежды. Оставалось надеяться, что Нич с Кайланом – и его острый нюх скоро приведет их к ней.

– Ау? – тихо позвала она в ночь. – Кайлан? Здесь есть кто-нибудь?

Разумеется, там кто-то был: сотни деревьев, летунов, жужжунов и ползунов, но никто ей не ответил. Кайлан явно был где-то далеко и ее не слышал, поэтому она выпрямилась и попыталась привести себя в порядок. Теперь, когда она осталась одна, а здесь определенно стало еще темнее, и она задумалась о том, как же это глупо – пытаться добраться до Черной реки ночью. Ее внимание привлекало всякое мимолетное движение, вызывая у нее тревогу. В густых кронах деревьев она нашла проблески лун и по ним определила нужное направление.

Она надеялась, что если сможет дойти до реки, то там наверняка встретится с Кайланом.

Ее шаги одиноко похрустывали, а ночь вступила в полную силу. Тени окружали ее со всех сторон, и она ощутила, что в недрах леса скрывалось что-то еще. Оно явно присутствовало, как и все имеющееся у Тра, но чем-то отличалось. Его мелодия не гармонировала с песней Тра, но Найя пока не могла понять точнее. Оставшись в одиночестве, без Кайлана, о котором приходилось беспокоиться, почти ослепленная самой ночью, Найя ощутила, как открывается ее внутреннее зрение и просыпается ее чутье.

Да, Темный лес пел песню Тра, но невпопад, словно забыл свою партию или на что-то отвлекся – или его что-то беспокоит – и потому не может вернуться в нужный лад. Песня напомнила ей знакомый запах – темный, примитивный, пустой, от которого у нее опять участилось сердцебиение и ускорился шаг, безмолвно подгоняя ее как можно быстрее найти Кайлана и дойти до Черной реки.

– Найя?

Голос парализовал ее, и порыв холодного воздуха защекотал тыльную сторону ладоней. Она осторожно повернулась туда, откуда раздался вопрос, не веря себе, но не в силах отрицать того, о чем говорили все ее чувства. Из укрытия дерева вышел парнишка-гельфлинг, ее ровесник, с точно такой же серовато-коричневой кожей, усыпанной пятнышками и веснушками, как у дренченов. По плечам свисали косы. Он был одет в черно-фиолетовую воинскую форму с превосходной вышивкой. У Найи перехватило дыхание, и сердце оборвалось.

Это был Гурджин.

–Гурджин, что… что ты здесь делаешь? – спросила Найя, бросившись к брату, чтобы обнять его.

Ощутив его руки на своих плечах, она нахмурилась: его объятия были холодными даже сквозь ткань туники. Она положила свою руку на его, но холод не исчез.

– Что с тобой случилось?

– Я уже несколько дней блуждаю по лесу, – ответил он. – Я пытаюсь найти дорогу обратно в замок.

– Но ты ведь страж, разве ты не знаешь…

Найя замолчала и отошла. Что-то мелькнуло в глазах Гурджина, очень глубоко, невидимое взгляду, но заметное сердцу. Она чувствовала: что-то явно не так. Он никак не реагировал и остался стоять там же, где и стоял, опустив руки по бокам. Ветер взъерошил верхушки деревьев, лунный свет осветил его одежду и лицо. В этот миг она увидела, что кожа его была бледной, глаза – глубокими и пустыми, а туника, которая недавно впечатляла великолепными орнаментами и искусной вышивкой, превратилась в лохмотья.

– Ты посмотрел на жилы Кристалла, – прошептала она. – Ох, Гурджин…