— Здесь и несет какую-то ерунду. Это белая горячка?

— Возможно, только, к сожалению, у меня.

— Так ты ж не пьешь?

— Когда это было…

Макс сидел в кухне и пил кофе. Я мысленно его похвалила:место он выбрал удачное, в окно его не увидишь. Мы с Викой тоже сели и завариликофе. Я покосилась на своего друга. Выглядел он на троечку. Осунулся, небрит инестрижен, за версту несет пессимизмом и лютой обидой на женскую половинучеловечества, куда нас с Викой предусмотрительно не включили.

С женщинами Максу не везло упорно и всегда. Подозреваю,виноват в этом он сам. Макс обладал внешностью мушкетера и умел выглядетьблагородно. Был остроумен, безрассуден и пылок, иногда до неприличия. Многиеженщины влюблялись в него безоглядно. Но очень скоро к ним приходило прозрение.Макса влекли слишком многие вещи, чтобы одна-единственная женщина смогла ихзаменить. На самом же деле он был веселым циником и знал это, хотя и любилприкидываться романтиком.

Для меня важно было другое: он крепкий парень спатологической страстью к авантюрам, всегда готовый рискнуть. А главное — ямогу на него положиться. Пять сезонов подряд мы с Викой и Максом ходили в горыи хорошо узнали друг друга. На шестой вместе с нами отправился новичок,парнишка двадцати лет, и восхождение закончилось тем, что мне пришлось делатьВике операцию в полевых условиях. Шрам через все лицо, теперь едва заметный,превратил красивую, нежную женщину в колдунью из детских сказок. Этогооказалось достаточно, чтобы навеки охладеть к альпинизму. Я начала считать,что, посылая меня в данный мир, Господь имел в виду что-нибудь поважнеепреодоления очередной никому не нужной вершины. На следующий год нелепо истранно погиб в горах муж Вики, после чего Макс тоже забросил альпинизм,переключился на женщин и запил. Периоды запоя, длившиеся три-четыре дня,протекали бурно и производили незабываемое впечатление на окружающих. Оничередовались с периодами аскетизма и неуемной жажды знаний. Макс читал всеподряд и истязал себя гимнастическими упражнениями, чему немало способствовалаего работа: он был пожарным и, когда товарищи мирно спали, неуклонносовершенствовался интеллектуально и физически. В общем, Макс парень интересный.

Сейчас он сверлил меня взглядом и собирался сказать гадость.

— Что ты плела по телефону? — спросил он.

— Не прикидывайся, тебе хорошо известно — такие шуткине по мне.

— Тогда во что ты вляпалась?

— Еще сама не знаю. Но догадываюсь.

— Уже кое-что… Рассказывай.

— Я посмотрела на Вику.

— Почему? — обиделась она.

— Потому что у тебя ребенок, а все может оказатьсясерьезней, чем я думаю.

— Я считала, ты пришла за помощью, — нахмуриласьона.

— Так ты уже помогла. Если за мной следят, пустьдумают, что я просто заехала к подруге. А вот Максу им на глаза показываться ник чему.

— Похвастаешь, когда все кончится?

— Еще бы… — пообещала я, и она ушла из кухни.

Макс прядал ушами, как боевой конь при звуках трубы. Может,не прядал, я боевых коней сроду не видела, но энтузиазмом явно пылал и готовбыл на многое.

— Не тяни, — нахмурился он и приготовился слушать.

— Я рассказываю: вопросы как — оставляем на потом илиотвечаю в рабочем порядке? — С Максом лучше договориться сразу, не торазговор плавно перейдет в философский диспут, и мы состаримся, так и незакончив.

— Как тебе удобней, — милостиво кивнул он. Якоротко, но доходчиво поведала предысторию появления у меня кейса, затемперешла к рассказу о предстоящей поездке и самом кейсе. Макс тер подбородок ивыглядел озадаченным.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил он.

— А что бы подумал ты?

Он усмехнулся:

— Что меня подставляют. Разыгрывают втемную.

— Наши впечатления сходны, — кивнула я. — Умоего дяди Юры хранились деньги, чужие, что бы это там ни значило. Его пыталисьубить, он знает, что у него есть враги, но не знает, кто. Далее — деньгинеобходимо передать, он решает отправить меня, предварительно растрезвонив омоем существовании всем желающим услышать.

— А это ведь не так глупо, как кажется, — заметилМакс. — Человек средней сообразительности мог бы уловить в этом намек нахитрость. Мол, все решат, что деньги девчонке, да еще со стороны, не доверят,но, впрочем, почему бы и нет? А пока умные головы загадки отгадывают, настоящийкурьер повезет настоящие деньги. Так?

— Если мы правы, конечно.

— Мы правы. Иначе все это просто ни на что не похоже…Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой и тебя страховал?

— А ты поедешь?

— Конечно.

— Спасибо, Макс. Теперь главное. Я думаю, настоящийкурьер поедет тем же поездом. Полифем хозяина оставлять не любит и делает это вособо важных случаях. Он будет следить за мной и страховать настоящего курьера.

— Вполне возможно, — кивнул Макс. — Дуракирешат, что он прикрывает тебя, и еще больше уверятся в том, что ты везешьденьги.

— Тебе придется быть очень внимательным. Следи заПолифемом. Его ни с кем не спутаешь: в два раза больше нормального человека,стриженый брюнет, такое впечатление, что сутки не брит; очень яркие глаза,пустые до жути.

— Такого не пропустишь, — кивнул Макс. — Моязадача?

— Попытаться вычислить курьера.

— И что дальше?

Я усмехнулась, глядя в его глаза, через полминуты он тожеусмехнулся, а потом захохотал.

— И чего тебе так радостно? — спросила я.

— Я всегда тебя считал красивой и наглой бабой ипытался решить, чего в тебе больше?

— Ну и как, решил?

— Красота бьет в глаза, но время на размышления ещеесть… Давай обговорим детали.

Утром я встала рано и немного послонялась по квартире. Находу мне лучше думается. А подумать было о чем.

В одиннадцать позвонила Вика, мы поболтали о том о сем, онапроизнесла условную фразу: «У меня полный порядок». Это значило, что Макс кпутешествию готов и в первоначальном плане изменений не будет.