— Не прикидывайся! — истерично вскрикиваю, не обращая внимания на любопытные лица гостей и сотрудников ресторана. — Я видела вас в аэропорту. Тебя, его и Илоночку. Ты подговорил этого… жиголо поухаживать за мной, так? Это жестоко, Матвей… Зачем? Что я тебе сделала?

— Что ты несешь, черт тебя дери? — Матвей обреченно отирает затылок. Опирается ладонями о край стола и застывает на мгновение, вперившись в меня остекленевшим, непонимающим взглядом. Протяжно вздыхает и медленно опускается на обитое бархатом кресло. — Егор мой деловой партнер, и я провожал его только для того, чтобы подписать договор.

Какая же я дура! Получается, Мистер Жиголо никакой не жиголо? А я… набитая, полная комплексов, идиотка. Тогда зачем он пригласил его сейчас? А, вспомнила! Проконсультировать его девушку. Она так и сидит на месте не шелохнувшись. Наблюдает за моим унижением и натянуто улыбается, облизывая губы, обильно намазанные сиреневой помадой. Ей никакие консультации не помогут — тут необходима тотальная реконструкция.

Знаете, как я погано сейчас себя чувствую? Мне стыдно перевести взгляд на Егора, но все же я это делаю. Несмело взмахиваю ресницами и тотчас замерзаю, наткнувшись на ледяную стену. Он молчит, а в его глазах бурлит целое море из обиды и унижения. Я растоптала в нем все: робкие чувства ко мне, гордость и мужское достоинство. Опустила его до уровня продажного жиголо. Черт! Я стискиваю влажными пальчиками ремешок сумки и раскрываю губы, чтобы вымолвить слова прощания. Уйти — вот что сейчас будет правильным.

— Лиза, так это он отец твоего ребенка? — тоном ученого, совершившего открытие мирового масштаба, произносит Матвей.

Боже, ну кто его просил вмешиваться? Со вздохом растираю виски дрожащими ладонями, боясь представить реакцию Мистера Ж.

— Какого еще ребенка, Эльза? То есть… Лиза? — брезгливо поморщившись, произносит Егор. — Ты же уверила меня, что бесплодна? Или это тоже было ложью? Как и все остальное…

— Я не лгала, Егор. — Трясу головой, как припадочная. — У меня больше десяти лет не получалось забеременеть…

— И это точно мой ребенок?

Его жестокие слова, как тонкое лезвие, режут меня по живому. Обида, боль, презрение, ненависть — чувства Мистера Жиголо такие... пульсирующие и разрушительные, что я их физически ощущаю. Покачиваюсь от подступившей тошноты и беспомощно вцепляюсь влажными пальцами в спинку кресла. В глазах темнеет, и образ мужчины, буравящего меня ледяным взглядом, распадается на черные мушки.

— Скорую! Срочно вызовите скорую! — слышу словно сквозь плотную вату.

И перед тем как подчиниться объятиям бессознательности, я вижу лицо Егора, склоненное надо мной. Чувствую его крепкие руки, легонько сжимающие мои плечи, слышу взволнованный шепот:

— Лиза… Держись.

Егор

Давно я не чувствовал себя так хреново. Все время казалось, что из-за угла вот-вот выскочит сумасшедший и выкрикнет: «Вас снимает скрытая камера!» Тогда этому бреду нашлось хоть какое-то объяснение!

Я, Эльза, Матвей — как вообще это возможно? Шутка? Чей-то тщательно спланированный жестокий розыгрыш?

Честное слово, я искал ответ в ее глазах, но видел только презрение, слышал ужасающие в своей нелепости слова «жиголо, подстава, попросил поухаживать». Еще и Лиля подливала масла в огонь улыбками и недвусмысленными взглядами — надо же, ее начальник — вполне себе обеспеченный человек, заделался жиголо. Вот потеха! Будет что обсудить с Васильковым.

А потом Лиза упала… Не справилась с эмоциями, вызванными моим вопросом. Справедливым вопросом — учитывая всю ту ложь, на которой строились наши отношения. 

— Егор... — шепчет она, цепляясь за мои плечи. Чувствую исходящий от неё жар, ловлю прерывистое дыхание и даже сквозь платье слышу биение сердца. А потом снова заглядываю в глаза. И все, что было до этого — строптивость и презрение — тонет в беспомощности и страхе.

— Лиза... Держись.

Я сейчас нужен ей — не Матвей, на которого она даже не смотрит, а я — бессовестный жиголо, заделавший ребёнка.

— Егор, я...

— Потом, ладно? — неуклюже шепчу я. Не знаю, что в таких ситуациях положено делать, а уж что говорить — тем более. Сейчас не время для разговоров.

Матвей монотонно вышагивает по залу, кому-то звонит, искоса наблюдая за нашим с Лизой странным уединением. Она быстро приходит в себя и упрямо пытается высвободиться из моих крепких объятий.

В последний момент Матвей оттесняет меня от Лизы, наградив уничтожающим взглядом. С видом доброго самаритянина он суетится возле бывшей жены и медицинского персонала скорой помощи. Хочет вернуть Лизу — вспоминаю я. Карета скорой уезжает, оставляя меня наедине с Лилей и собственными сумбурными мыслями.

— Ее повезли в окружную, отделение патологии беременных. — Успокаивающе произносит Лиля. — Я спросила у водителя. Поезжайте следом, Егор Вадимович.

— Спасибо. — Киваю болванчиком, испытывая вину за то, что хотел поскорее выпроводить помощницу. — Ты…молодец.

— Поздравляю, Егор Вадимович. Она… красивая и такая воинственная, а вы…

— Лиль, пожалуйста, не говори ни о чем Василькову и другим сотрудникам.

— Заметано. — Улыбается она. — Вам помочь выбрать для Елизаветы фрукты? Цветы не советую покупать, резкий запах спровоцирует тошноту. — Деловито добавляет она.

— Н-нет. До завтра, Лиля. Я справлюсь.

*** 

Лиза лежит в отдельной палате (очевидно, стараниями Виноградова). Дух захватывает от вида ее длинных волнистых прядей, разметавшихся по подушке, блестящих, похожих на спелые вишни, глаз, хрупких запястий... Когда-то ее тонкие пальчики трогали меня, зарывались в волосы на затылке, царапали, сжимали, гладили, а я... задыхался от счастья, принимая ее ласку за чистую монету.

— Привет. Как ты? — протягиваю ей пакет с фруктами.

— Лучше, спасибо. — Лиза стыдливо отводит взгляд. Ее неловкость словно выкачивает из палаты весь воздух — становится трудно дышать.

— Что говорят врачи?

— Угроза прерывания беременности, повышенный тонус матки. Но… все должно наладиться.

— Лиза, я готов нести ответственность за тебя… и ребенка. Ты уверена, что он мой?

— Егор, считай, что он не твой. Мне от тебя ничего не нужно. Я не сказала бы никогда…

В ее глазах клокочет обида — такая смертельная и неистовая, что хочется уменьшиться до размеров точки. Если бы Лиза могла, обратила ее в махровый кулак и заехала мне между глаз.

— Прости… Ты была не слишком честна.

— Как и ты. — Отрезает она. — Я знаю, что ты женат, Егор. Поэтому считаю разговор бессмысленным. Мне не нужен ты и твоя помощь.

— Лиза, я пытался объяснить, но ты не стала слушать. — Взмаливаюсь я. — Прошу тебя, давай попробуем поговорить мирно — без претензий и обид. Пожалуйста…