— Матвей, боюсь, что больше, чем разбил его ты, уже не получится… А Лиза… Она не обыкновенная женщина, она НЕОБЫКНОВЕННАЯ! — встаю с места, не желая продолжать бессмысленный разговор.

— Егор, постой. Давай поговорим по-мужски. — Противненько тянет Виноградов и вцепляется в рукав моей рубашки. — Я очень люблю Лизу. Я жалею о своих поступках, слышишь? Очень жалею. Если бы я мог повернуть время вспять, то…

— Я не откажусь от ребенка и его матери. Это мое последнее слово. — Цежу сквозь зубы. — А наши с Лизой отношения, это не твое дело.

— Ты ей тоже не нужен, Егор. Лизка хотела закрутить интрижку, не более. — Не унимается Виноградов.

— Матвей, разговор окончен. — Встаю, намереваясь уйти. — Как разгребешь проблемы на работе, звони. Мы теперь почти родственники… — подливаю масла в огонь. — А родственники должны помогать друг другу.

Я хочу ее видеть… Немедленно, прямо сейчас. Слышать голос, чувствовать нежный запах. Смотреть на Лизу и тонуть в ее взгляде. Дело совсем не в ребенке, а в ней самой… Прощаюсь с Виноградовым и прыгаю в машину. Я поеду в больницу и сделаю ей предложение! Пусть откажет мне, глядя в глаза. Или согласится, сделав самым счастливым на свете…

*** 

Закат взрывается в июльском небе, как новогодняя хлопушка — пестрит розовым, оранжевым и разными оттенками желтого. Превращает облака во фруктовое мороженое, раскрашивает древесные листья и отражается бликами от стекол.

Парковка возле больницы стоит полупустой, а улица забита под завязку неспешно прогуливающимися людьми. Глушу мотор и тянусь к телефону. Наверное, надо было сначала позвонить Лизе и заручиться ее согласием, а не мчаться сломя голову? Но разговор с ее бывшим муженьком окончательно выбил меня из колеи.

— Лиза, привет. Я хочу тебя увидеть. Можем прогуляться по скверу?

Как дурак, стою возле входа в больницу, еще не зная, что она ответит. Слышу собственное сердце, отдающееся в ушах гулким ритмом.

— Д-да. Когда мне спуститься? — одной фразой Лиза забирает мои нервозность и нетерпение.

— Жду тебя внизу. — Отвечаю я.

Лиза спускается через пять минут. На ней зеленое платье до колен — воздушное и очень женственное, на ногах аккуратные сандалии на каблуках. Непослушной стаей птиц, в голове проносится мысль: неужели, она принарядилась для меня? Длинные каштановые волосы Лизы колышутся на ветру, а мое дыхание дважды замирает, предвкушая ее близость.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. — Сухо отвечает она, отведя взгляд. Ее губы трогает легкая улыбка, но глаза остаются печальными. — Что-то случилось, Егор?

— Да… Давай пройдемся.

Я беру Лизу за руку и веду за собой вглубь сквера, подальше от скучно прохаживающихся возле корпуса пациентов. Лиза едва поспевает, подстраиваясь под мой широкий шаг. Проворно стучит каблучками сандалий, не выпуская ладони из моей руки.

— Егор, остановись! Что происходит? — возмущается она, вырвав руку.

Ее грудь тяжело вздымается, в глазах кипит нескрываемая ярость. Определенно, что-то произошло. То, о чем мне только предстоит узнать.

Озираюсь по сторонам, убеждаясь, что на тропинке мы одни. Я, шум ветра в пышных кленовых кронах, наши слова, шаги и она — моя женщина…

— Лиза, я…

Притягиваю Лизу к груди и бесцеремонно стискиваю в объятиях. Погружаю пальцы в шелк ее роскошных волос и жадно исследую затылок и шею. Глажу ее плечи, нежные скулы, подбородок, а потом нахожу губы… Лиза вырывается и мычит, но я лишь сильнее прижимаю ее и нежно целую. Наслаждаюсь вкусом ее губ — смесью ириски и апельсина. Не дышу, потому что она пьет мое дыхание, целуя в ответ… Кажется, я сойду с ума от радости обладания ею. Неужели, между нами теперь нет никаких преград? Ласкаю ее губы страстно, исступленно, но нежно, боясь навредить своим напором. Если мы сейчас не остановимся, я свихнусь от желания. Оно вырастает внутри меня, как огромный огненный шар, вытесняя на своем пути сомнения и страхи. Я живой, черт возьми! Живой и чувствующий.

— Выходи за меня. — Шепчу я хрипло, оторвавшись от губ Лизы. Запрокидываю ее голову, открывая для поцелуев нежную шейку.

— Что?

Лиза отстраняется и недоуменно распахивает глаза. Часто дышит, усмиряя бешеный пульс. Желание, мечущееся в ее глазах, как закрытая в банке бабочка, вмиг исчезает.

— Выходи за меня замуж.

— Егор, я живой человек, а не игрушка. За… что ты так со мной? — Лиза непонимающе качает головой и сдавливает виски пальцами. Морщится, как от боли.

— Лиза, я хочу защитить тебя и ребенка. Послушай…

— Нет, это ты меня послушай! — вскрикивает она, выставляя вперед указательный пальчик. — Как ты смеешь приходить ко мне после этой вшивой… статейки? Целовать меня, как будто… — со слезами в голосе выдавливает она.

— Ты тоже целовала меня.

— Я хотела узнать, как далеко ты готов зайти.

— О-очень далеко. Поверь на слово. — Добавляю хрипло. — Лиза, что происходит?

— Спроси у своей жены.

— У Риты? — не вижу свою вытянутую рожу со стороны, но уверен, что выгляжу глупым и сбитым с толком.

— У тебя есть другая жена? — презрительно цедит Лиза.

— Лиза, я не живу с ней больше года. Мы должны были давно развестись.

— Какой же ты… лжец. Не хочу тебя видеть, слышать, знать! Я жалею, что у моего ребенка такой отец! — пылко произносит она. — Мне ничего от тебя не нужно. Я хорошо зарабатываю и смогу прокормить ребенка сама. А ты… Катись к черту, Егор. Не смей ко мне подходить.

Ее щеки пылают, глаза нездорово блестят от гнева и невольно проступивших слез.

— Лиза…

Слова походят на жалкое шипение. Кажется, от удивления и непонимания меня хватит удар. Врастаю в землю, наблюдая за тем, как спешно исчезает из вида Лиза. Ее фигура в летящем платье скрывается между деревьев сквера. Сначала уменьшается, а потом и вовсе превращается в движущуюся точку…

Время посещений давно закончилось, но небольшое вознаграждение пробуждает в сердце постовой медсестры невыразимое сострадание к моим чувствам.

Верите, я едва сдерживаюсь, чтобы не выбить дверь палаты Риты ногой. Неужели, ее согласие развестись ложь?!