– И ты накажешь Джозефа за то, что он уберег меня откакого-то метафизического зла, что я могла сотворить с твоим львом?

– Он – лев, и ни один лев не может противиться мне.

– Он – Рекс Сент-Луиса, Огги, и у тебя нет прававластвовать над ним.

– Ты хочешь бросить мне вызов, когда за мной стоитОктавий? Противостоять мне, пока твой мастер где-то занят?

– Да, – кивнула я.

– Я покараю его за оскорбление, нанесенное мне и моимподвластным. Ты же можешь либо позволить мне это, либо заставить меня подчинитьи тебя, как я подчинил Джозефа.

– Если ты думаешь, что способен подчинить меня, Огги,прочисть себе мозги.

И вдруг снова стало трудно дышать. Мика тут же возник рядомсо мной, мой Нимир-Радж, и стало легче думать, но драться это не помогало.

– Грэхем! – сказала я.

Он взял мою протянутую руку, и тут же я ощутила волков,связь со стаей через Ричарда. Запах волка, от которого шерсть на шее становитсядыбом. Зеленый покой лесов и полей, и…

Я пошатнулась, и только Натэниел и Грэхем не дали мнеупасть. Пирс, лев-оборотень, стоял рядом с Огги.

Я хотела воззвать к Жан-Клоду, но боялась. Огги – его друг,но то, что я ощущала сейчас, давящая на меня его сила – это было куда больше,чем когда-либо я ощущала от Жан-Клода. Если я проиграю Огги, то всего лишьпроиграю. Но если проиграет ему Жан-Клод, есть шанс, что его низложат какмастера города. Вот в этот момент до меня дошло, почему я на самом деле нехотела приглашать в наш город этих сукиных сынов. Я не верила, что мыдостаточно сильны.

Нет, я не отдам город. Я не дам уничтожить нас всех. Нет. Япыталась с ним спорить, как будто я – мастер вампиров, но на самом деле ядругое, я – некромант. И по идее, у меня есть власть над всем, что мертво.Сейчас посмотрим.

Я отпустила мужчин, которые держали меня, шагнула прочь отрук живых, и открыла в себе то, что всегда приходилось прятать за щитами. То,что во мне было как огромный сжатый кулак, тугое-тугое, такое, что Бог знаетчто могло натворить случайно или намеренно.

Почти никогда я не спускала свою некромантию с цепи иначекак на кладбище. Но здесь не было мертвых тел, которые могла бы обнаружить моясила, здесь были только вампиры. Сила подула от меня холодным ветром – и нашлацель.

– Что это? – спросил Огги.

И лицо Октавия потеряло часть своей надменности, а Пирсшагнул в сторону, будто что-то было в моей силе, отчего ему трудно сталодержаться за них.

– Я слуга-человек Жан-Клода и Нимир-Ра, но если этоничего мне не дает, есть у меня и другие звания, Огги. Другие силы, мнеподвластные.

Он облизал губы – этот нервный жест мне понравился.

– И что это за сила?

– Ты не слыхал, Огги, что я – некромант?

– Истинных некромантов не бывает, – сказалОктавий, но уверенности в его голосе не слышалось.

– Думай что хочешь, но вы оставите в покое Джозефа и егонарод, пока вы в моем городе.

– А не то? – спросил Огги, и глаза его полны быливсе того же серого света.

– У меня есть среди вампиров и другое прозвание. Тызнаешь его?

– Истребительница. Так они тебя называют.

– Да, именно так.

– Ты грозишь мне смертью?

Он сумел произнести это со снисходительно-веселойинтонацией, хотя моя сила дышала на его кожу.

– Я информирую тебя о правилах. Ты никого не тронешь изнаших – все вампиры, оборотни и прочие сверхъестественные сущности, кои будутпоименованы, считаются нашими.

– Но напали на нас, – сказал Октавий.

– Да, но вы вполне ответили на нападение. Вы заставилиДжозефа проглотить своего зверя. Я объявляю это достаточным.

– Я – мастер вампиров, правитель города. Ты не будешьмне диктовать.

– Если ты достаточно вампир, чтобы заставить меняотступить, приди и сделай это, Огги. Я стою перед тобой, без подвластногозверя, без Нимир-Раджа, без единого вампира у меня за спиной. Достаточно ли тывампир, чтобы сделать так же?

Он улыбнулся:

– Ты предлагаешь мне отойти от Октавия и моего льва исойтись с тобой в середине зала – зачем? Ради дуэли? Ты погибнешь.

– Тогда ради испытания воли.

– У тебя нет надежды на победу.

– Если так, то ты ведь ничего не теряешь?

– Анита, – вмешалась Клодия, – может быть, нестоит?

– Иди сюда, Огюстин! Иди сюда.

Все, что было во мне, я вложила в этот приказ. Я хотела,чтобы он подошел сейчас, пока здесь еще нет Жан-Клода.

Он отодвинулся от своего слуги и своего льва. И пошел комне, как я и хотела.

– Огюстин, не делай этого! – сказал Октавий емувслед.

– Иди ко мне, Огюстин, иди ко мне.

Он сделал еще два шага, потом нахмурился:

– Ты мне приказываешь идти. Ты действительно зовешьменя.

– Я тебе сказала, кто я.

Он покачал головой:

– Я к тебе не пойду.

– Боишься?

– Нет, просто осторожен.

– Хорошо, тогда я встречу тебя на полпути. Так будетчестно.

– Анита! – предостерег Грэхем.

Я не обратила внимания и пошла к ожидающему вампиру:

– Встреть меня на полпути, Огги.

Он двинулся ко мне – не скользящей походкой, а скованно,будто тело не совсем его слушалось. И остановился, не касаясь меня, с такимвыражением лица, которое у вампира не часто встретишь: нервозным. Он нервничал.

– И что будет, когда мы сойдемся на середине, Анита?

– Если ты пройдешь мимо меня, ты победил, а если нет –то я.

– Не слишком-то справедливо: тебе нужно просто остатьсяна месте, а я должен пройти мимо тебя.

Мы остановились где-то в двух футах друг от друга. Язаманивала свою силу, шептала ей, чего я хочу от нее. Никогда раньше я не пыталасьприменить ее столь открыто против какого-нибудь вампира. Наверное, мастергорода для первой пробы – не очень удачный выбор, но поздно что-нибудь менять.

Он качнулся на своих дорогих туфлях:

– Не согласен.

– На что не согласен? – спросила я, и в моем голосебыла сила, дышащая вокруг нас. Мой голос это знал.

Я думала, он будет просто сопротивляться дальше. А надо былопомнить, что и другие варианты есть.

– Если ты хочешь меня, Анита, то можешь меня получить.Я могу сделать то, что все время хотел сделать, и Жан-Клод даже разозлиться несможет.