В десяти шагах от тропы из земли торчали два сосновых пня,почти сросшиеся друг с другом. Можно было вести огонь и с правой стороны, и слевой, и из зазора. Именно этим штабс-ротмистр и занялся.

Дело было простое, ясное, не шпионов вынюхивать. В своевремя Козловский не раз брал призы за отличную стрельбу – хоть с упора, хоть сруки, хоть из седла.

Определив примерное местонахождение противника, онвысунулся, чтоб спровоцировать новые выстрелы и локализовать мишени поточнее.

Ага!

Двое.

Один прячется за красноватой сосной, второй за желтоватой.

Ну, поглядим, кто кого.

Мальчишку, такая жалость, кажется, подстрелили, но сейчасбыло не до этого.

То выныривая, то снова прячась, князь метко и расчетливопосылал пулю за пулей. Сдвоенный пень заплевался огнем с трех разных точек истал похож на огнедышащего Змея Горыныча.

Правда, и немцы стреляли отменно. На погоны, фуражкуКозловского то и дело сыпались щепки и древесная труха.

Хорошо иметь принципы, думал штабс-ротмистр, перекатываясьто влево, то вправо. Взял себе железное правило: всегда держать при себе двезапасные обоймы. И карман оттягивают, и ляжку натирают, зато сколько пользы.

В эту самую секунду на дне оврага очнулся Алексей Романов.Встал на четвереньки, по-собачьи встряхнулся. Попытался понять, что это с нимпроизошло.

Последовательность событий, насколько он мог вспомнить, былатакая.

Бежал, задыхался. Вдруг удар по голове – будто палкойстукнули. Приступ головокружения. Наклонилась и ушла из-под ног земля. Падениекуда-то вниз, хлещущие по лицу ветки.

Наверху гремело и грохотало. В ушах не утихал неприятныйзвон.

Алеша схватился за ушибленный висок, где набухала чуднаяпродольная царапина. Она вся горела огнем.

Это меня пулей контузило, дошло до студента. Верчение передглазами прекратилось, но зато пересохло во рту и задрожали руки.

Меня хотели убить. По-настоящему. Навсегда.

Он икнул раз, другой и уже не мог остановиться.

Спокойно. По-медицински это называется «шок». Нужно взятьсебя в руки.

Стрельба наверху не утихала. Он полез в карман запистолетом.

Раздался крик:

– Эй, господа шпионы! Сопротивление бесполезно! Лесокружен! Сдавайтесь!

В ответ новые выстрелы. Немцы не поверили штабсротмистру. Иправильно сделали.

А может, неправильно? Нужно в самом деле их окружить. Всмысле, зайти им в тыл и отрезать дорогу к отступлению.

Алеша побежал вперед по оврагу. Под ногами трещали сучья, ноэто было ничего: пальба и эхо заглушали любые звуки.

«Обходной маневр» удался на славу. Вскарабкавшись по склону,Алеша оказался именно там, где нужно.

Перед ним, как на ладони, открылась небольшая поляна. На еекраю, укрывшись за деревьями, стояли верзила и блондин. Позы одинаковые: леваярука придерживает за локоть правую; в ней оружие. При этом оба прижимаютсяк стволу спиной, но в Алешину сторону не смотрят – головы повернуты.

Одновременно (очевидно по счету) поворачиваются то вправо,то влево. Высунувшись на мгновение, стреляют и снова прячутся.

Очередная молниеносная вылазка получилась неудачной –долговязый как раз угадал под выстрел Козловского и вскрикнул:

– Scheise!

Зажал рукой ухо. Пальцы окрасились кровью.

– По-русски, Тимо, по-русски! – весело сказалблондин без какого-либо акцента. – До свадьбы заживет. А не заживет –куплю тебе новое ухо.

Расстояние до немцев было ерундовское, метров двадцать.

Сначала шутника, решил Алеша, ложась на живот и упираясьлоктем в землю. Кажется, он сообразил, где на этом чертовом «пипере»предохранитель. Вот эта кнопочка вверху рукоятки.

Нет, лежа нельзя, глупо.

Попадешь в одного, а второй обернется и застрелит.Прятаться-то некуда.

Он приподнялся, отполз в сторону, за дерево.

Тут можно было и встать.

Согласно правилам меткой стрельбы, Алеша задержал дыхание,снял оружие с предохранителя…

Только это оказался никакой не предохранитель!

От нажатия на кнопку из рукояти с тихим щелчком выскочилмагазин и упал в траву!

– Тимо! – крикнул блондин, делая напарникукакие-то непонятные знаки. – Сук!

– Зук? – переспросил тот.

– Der Ast!

Корноухий кивнул – до него дошло.

Позиция штабс-ротмистра была всем хороша – кроме одного.

Прямо над удобнейшими пнями нависал мертвый сук, весьпокрытый сухими желтыми иголками. Неудачней же всего было то, что князь этогодамоклова меча не приметил, не до того было.

Только вдруг, во время очередного залпа, немцы выстрелили непо пню, а выше. Козловский и удивиться не успел.

Над головой раздался угрожающий треск. Офицер вскинулся,увидел: прямо на него падает что-то корявое, разлапистое. Еле успел метнуться всторону, из укрытия на голое место. И аккурат угодил под пулю«рейхсревольвера».

С криком «Черт!» откатился в траву. Кусая губы, чтоб невзвыть от ужасной боли, пополз по траве – наугад, вслепую, ничего не видя и неслыша.

Хоть Алеша и не видел, как пал сраженный германской пулейштабс-ротмистр, но и без того было ясно: бой окончен.

Шпионы, ничего более не опасаясь, вышли из укрытия.

Лихорадочные поиски пропавшего в густой траве магазинапришлось прервать – теперь, когда стало тихо, любой шорох с такого расстояниябыл бы услышан. Романов опустился на колени, потом совсем лег. Заметят – убьют.В этом не было ни малейших сомнений. – Кончать? – спросил верзила,показывая в ту сторону, откуда недавно стрелял Козловский.

– Ты во второго попал? – ответил вопросом навопрос резидент.

– Думаль нет. Чут-чут попаль, но думаль не отшень. Онголова повернуль.

– Тогда нет смысла князя Тараканова по кустам искать.Еще на пулю нарвемся. А время дорого. Второй наверняка дунул за подмогой.

Долговязый поплевал на платок, прижал к оцарапанному уху.

– Что есть «дунуль»?