Одна из дам, вся белая от ужаса, показывала трясущимсяпальцем куда-то вниз, под стол.

Из-за края низко опустившейся скатерти торчала рука сбезжизненно скрюченными пальцами. Рядом, тускло поблескивая, ползла по паркетутемная струйка крови.

«Руссобалт» подлетел к переезду на сумасшедшей скорости. Неостановился, лишь сбавил ход. Ждавший у поднятого шлагбаума Алеша перевалилсячерез дверцу, и Козловский снова наддал газа.

– Почему вы один? – крикнул студент сквозь ревмотора и свист ветра.

Некогда было объяснять ему, что агенты отправлены наблюдатьне за тем, за кем следовало.

– Потому что я болван. Докладывайте скорей!

– Потом! Жмите на акселерейтор! Вперед! Скорей!

Штабс-ротмистр и без того разогнал машину до шестидесяти, ноотлично понимал: всё впустую.

– Что толку? Почти двадцать минут прошло. Вперединесколько развилок!

– Далеко не уедут, – с загадочным видом обронилРоманов.

– С чего вы взяли?

– Интуиция.

А вот и первый перекресток. Налево дачный поселок, онрезиденту ни к чему. Впереди Петербург, до него 20 верст. Направо станцияАлександровская Варшавской железной дороги, 3 версты.

– Направо! – чуть подумав, сказал студент.

– Почему? Опять интуиция?

– Дедукция. Зачем им ехать в Питер на лошадях, если напоезде быстрей?

Резонно. Козловский повернул к станции.

Не проехали и минуты – увидели на обочине осевшую на бокпролетку. Рядом валялось колесо. Лошади с трудом тянули экипаж в сторону, клугу, где росла аппетитная травка. Коляска скребла осью по земле.

– Ваша работа? – Князь глянул на сорвавшеесяколесо, потом на молодого человека – с искренним восхищением. – Молодец,Романов! А почему не арестовали на месте? У вас же пистолет.

Он вышел из автомобиля. В брошенной коляске, под сиденьем,валялись светлый плащ, полосатая фуфайка, бутсы с гетрами.

– Что же вы? – нервно воскликнул Алексей, неотвечая на вопрос о несостоявшемся аресте. – Нужно ехать! Мы их догоним!

Штабс-ротмистр бросил на сиденье автомобильные очки,перчатки.

– Теперь мой черед дедуктировать. Они пошли вон черезтот лесок. Так до станции вдвое короче, чем по дороге.

– Но на машине мы домчим до Александровской раньше их.Там и встретим!

Козловский уже хромал через поле.

– И что? – крикнул он на бегу. – Откроемпальбу среди дачников? За мной, студент, за мной! Мы их в лесу возьмем, напленэре!

По тропинке, вдоль живописного оврага быстро шагали двоемужчин. Первый, сухощавый блондин с аккуратными усиками, нес подмышкой довольнотолстую папку желтого коленкора; у второго, неуклюжего верзилы с непомернодлинными ручищами, за спиной на лямках висела корзина для пикника. Лес был ненастоящий, дачный. Без диких кустов, без сухостоя и валежника. Всё подчищено,прилизано, овраг в опасных местах огорожен перильцами. Откуда-то не из дальнегодалека донесся свисток поезда.

– Это пригородный. Следующий наш, – сказалблондин. – Успеваем.

Несмотря на некстати отскочившее колесо, всё пока шло поразработанному плану. Через полчаса на станции Александровская остановитсякурьерский «Санкт-Петербург – Вержболово». Купе заказано на имя двух подданныхбезобидной Дании. Через тридцать часов господин Оле и господин Лукойе пересекутгерманскую границу. Самая блестящая операция в истории современной разведкибудет завершена.

А все же Зепп был недоволен.

С документами-то всё в полном порядке. По дороге он успелпролистать папку и убедился, что поручик Рябцев исправно отработал своисеребреники. Копия составлена добросовестно и обстоятельно. Но, положа руку насердце, такой ли уж блестящей получилась операция? Вот если бы Рябцев ненаследил и план развертывания попал к Зеппу без ведома контрразведки – тогдадругое дело. Русские двинули бы свои корпуса в строгом соответствии с заранее разработаннойстратегией, ни о чем не тревожась и пребывая в полнейшем благодушии. Теперь жеим доподлинно известно, что важнейший документ похищен. Это значит, что оникинутся вносить в план какие-то изменения. Конечно, коррективы не могут бытькардинальными, иначе это разладит и запутает сложнейший механизм выстраиванияфронта. Однако мелкие, но крайне неприятные для германского командованиясюрпризы неизбежны.

Увы. Бывают обстоятельства, над которыми не властен дажечеловек изобретательный и умный.

Тимо топал за спиной, как слон.

– Выкинь ты эту чертову корзину! – раздраженнобросил фон Теофельс. – На что нам твои разносолы? Отлично поужинаем ввагоне-ресторане.

Слуга рассудительно ответил:

– Ресторан на поезд очень плёхо. Нужно думать сдоровье.У вас нервный работа. Gastritis[16] у вас есть, будетGeschwär.[17] Я готовиль кароший пуляр, пирошок с капуста,свежий редис…

Он замолчал, не закончив, потому что Зепп резко обернулся.

Сзади вдоль оврага кто-то бежал.

Из-за деревьев показались две быстро двигающиеся фигуры, доних было шагов сорок. Замерших на месте пешеходов бегущие пока не заметили.

Первого фон Теофельс узнал сразу, по усам. Звезда русскогофутбола князь Тараканов, собственной персоной.

– По нашу душу, – тихо сказал Зепп. –Три-четыре.

Действуя с идеальной синхронностью, словно солдаты напараде, разведчики одинаковым жестом выхватили из-под пиджаков оружие.

Выстрел из «парабеллума» слился с выстрелом«рейхсревольвера» в единый оглушительный треск, раскатившийся эхом по сосновомубору.

Студент, взмахнув руками и прокрутившись вокруг собственнойоси, покатился вниз по склону оврага. Но князь Козловский, человек военный, вранней юности успевший захватить кусочек Маньчжурской кампании и ездивший наблюдателемна Балканскую, под пулю не подставился.

Заметил впереди какое-то быстрое движение и одновременно совспышками, даже на долю секунды раньше, упал ничком. Перекатился по земле,приподнялся, снова рыбкой нырнул в траву – и так несколько раз, пока не занялудобную позицию. Даже фуражки не потерял. Какой офицер без фуражки?