Неторопливым прогулочным шагом Алеша дошел до самогошлагбаума, скучающе поглядел на проносящийся мимо пассажирский поезд. Навстречунесся еще один. Отлично. Минута-другая есть.

Он позевывая повернул обратно.

Вряд ли резидент (если резидент и Лафит – один и тот жечеловек) мог запомнить в лицо своего ночного спасителя, но на всякий случай,проходя мимо коляски, Романов прикрылся платком – вроде как сморкается.

Вот тебе раз!

Кучер был тот же верзила с костлявой лошадиной физиономией,но вместо черного, как жук, судьи сзади сидел какой-то белобрысый господин. Ивместо роскошных, кренделями, усов под носом у него золотилась вполнеумеренная, англоманская растительность. Ни летнего пальто, ни судейской формы –обычная полотняная пара, да русская рубашка с вышитым воротом. На голове некепи, а соломенная шляпа.

Когда же успел смениться седок? Наверное, в леске. Большенегде.

А папка?!

От ужаса у Алеши сжалось сердце. Но блондин заворочался насиденье, у него из-за спины высунулся желтый коленкоровый угол. Тревогаоказалась ложной.

Это он, все тот же «мсье Лафит», сказал себе студент,отворачиваясь. Просто переоделся, снял парик и отцепил фальшивые усы. Играпродолжается. Финальный свисток еще не прозвучал.

Пора действовать. Другого случая не представится.

Оказавшись позади пролетки, он полез в карман за оружием илишь теперь обнаружил, что до сих пор сжимает в руке гаечный ключ. Отшвырнул впыль.

Посмотрел назад. Водитель автомобиля сидел, закрывшисьгазетой.

Алеша набрал полную грудь воздуха.

Скорее всего сейчас придется стрелять. Только бы незапаниковать. Нужно не насмерть, а в руку или в ногу. С такого расстояния это,наверное, нетрудно.

Он посмотрел на свой «штейер-пипер». Чтобы привести оружие вбоевую готовность, полагается снять предохранитель и взвести затвор. Где тутпредохранитель-то?

Ага.

Нажал маленький рычажок – из паза выскочила спусковая скоба.Попробовал вставить ее обратно – не хочет!

А мимо переезда с грохотом и лязгом уже проезжал второйпоезд.

Что делать? Думай, математик!

Придумал.

Он подобрал с земли ключ. Опустился на корточки возлеколеса, быстро открутил со ступицы гайку, вынул втулку. О шуме можно было небеспокоиться – проносящийся мимо состав обеспечивал прикрытие с лихвой.

Когда дело было сделано, Алеша побежал вбок, к кирпичнойбудке с вывеской «Телеграфный пункт».

Ворвался без стука.

Так, что здесь?

Стойка, телеграфный аппарат, расписание поездов, связкиразноцветных флажков. Очевидно, домик использовался не только телеграфистом, нои обходчиком.

У окна седоусый человек в черной железнодорожной формеполивал герань.

– Телефон есть? – закричал ему Романов. –Государственное дело!

Телеграфист обернулся, увидел пистолет в руке. Не очень-то иудивился. Наверное, привык ко всякому. Дорога-то особенная, по ней в ЦарскоеСело ездят.

– Из Охранного? Вон аппарат, пожалуйте.

На переезде что-то звякнуло. Шлагбаум начал подниматься.

– Алло, Центральная? – покрутив рычажок, закричалАлеша. – Спортивный клуб Гвардейского корпуса! Скорей, пожалуйста! …Да-да,в Царском Селе!

Аппарат стоял на столике в гостиной, под парадной лестницей.Он был исправен и трезвонил с положенной громкостью, но этот звук тонул в шуме:криках, хохоте, пальбе открываемых пробок. В комнату набилось множество народу.Русские спортсмены и их друзья праздновали небывалый триумф отечественногофутбола – игру с германцами вничью. Мэтч закончился со счетом ноль-ноль.

Героем дня был, конечно же, доблестный голкипер. Его тообнимали, то целовали, то трясли за руку.

Со всех сторон неслось:

– Ура лейб-кирасирам! …Лавруша, дай я тебя… Вы чудо,чудо, позвольте вас облобызать!

Ошалевший, счастливый Козловский лишь улыбался и чокался,чокался и улыбался.

Расстроенные германские футболисты покинули территориюклуба, даже не умывшись и не переодевшись. Их болельщики тоже ушли. «Будтопобитые собаки» – так выразился Николай Николаевич, лично пожавший руку каждомуиз русских спортсменов.

Филеры, согласно инструкции, последовали каждый за своимобъектом. Наблюдение будет продолжено. Но факт очевиден: контрразведочнаяоперация не состоялась. Резидент так и не появился. Возможно, не осмелилсядействовать, заметив агентов. А еще вероятней, что немцы и сами не знают, гденаходится тайник. Резидент слопал бумажку со схемой, не успев в нейразобраться.

В любом случае, план развертывания тевтоны не получили.

Зато какой подъем патриотизма вызовет исход игры! Завтра обэтом напишут все газеты. Русские витязи устояли перед германской мощью! Этовеликое предзнаменование. Дали отпор на спортивном поле – не оплошаем и на полебрани.

Какой-то конногвардеец наконец обратил внимание на унылодребезжащий телефон. Снял трубку, но ничего не расслышал – в гостиной как развсе зааплодировали: голкипер собрался произносить речь.

– Кого? Князя Козловского? Пардон, не слышно, –сказал конногвардеец и рассоединился. Ему тоже хотелось послушать.

Волнуясь и краснея, не привыкший к публичным выступлениямштабс-ротмистр сбивчиво начал:

– Друзья, товарищи! Я… это такой день… Я ждал от негосовсем другого, но… Черт побери! …Счастливейший день моей жизни, честноеофицерское! Я думал, футбол – это… а он, оказывается…

От полноты чувств он не мог продолжать. Да и не нужно было –слушатели и так встретили спич бурными изъявлениями восторга.

– Князь! Князь! – закричали Козловскому. –Вас к телефонному аппарату! Второй раз звонят. Говорят, срочно.

Штабс-ротмистр с трудом пробился к столику.

Это был студент. Настроение у Козловского было великодушное.Он сразу сказал:

– Куда вы подевались, Алексей Парисович? Засовестились?Ерунда. Ну, ошиблись, всякое бывает. Вы видели, как я взял мяч?

– Он вам нарочно в руки послал! – пропищалатрубка. – Чтоб бедлам начался и все на поле высыпали!

– Что? – поразился князь. – Бред какой! Да чегоради?

– Чтоб отвлечь внимание от резидента! Пока все орали исходили с ума, он вынес папку с планом!

– Вы что, спятили?! – страшным голосом заоралштабс-ротмистр. – Не было здесь никакого резиден…

Еще более истошный крик, раздавшийся с самой серединыкомнаты, не дал ему закончить.