– Если он хочет остаться в Лос-Анджелесе, ему придетсяс этим справиться, – сказала я.

Джулиан кивнул головой, почти поклонился.

– Как скажешь. Он твой... сотрудник.

Китто был одним из немногих моих спутников, не работавших наагентство. Он просто не подходил для такой работы. Я не слишком представляласебе, для какой работы он подходил, но точно не для работы телохранителя и недля работы детектива. Но я не стала просвещать Джулиана насчет статуса Китто.

– Так вы уверены? – уточнил Джулиан.

Я сжала руку Китто потверже.

– Уверена.

– Тогда прошу за мной, принцесса, и вы,джентльмены. – Он направился к коридору, по которому убежала Мэви, и мыпоследовали за ним. Дойл настоял на том, чтобы идти первым, а Холода поставилзамыкающим. Я оказалась в середине с Рисом по одну сторону и Китто по другую.Рис взял меня за свободную руку и попытался заставить идти вприпрыжку, пока онмурлыкал себе под нос: "Мы к Волшебнику идем..."[8]

Джулиан провел нас чередой шикарно обставленных комнат ивывел к бассейну. Голубая вода мерцала бликами света, как разбитое зеркало.Мэви сидела в тени большого зонтика, плотно завернувшись в белый шелковыйхалат. Бело-золотой купальный костюм мелькнул под халатом, когда она укуталасьв него еще тщательнее, оставив на виду только ступни с идеальным педикюром. Онакурила, яростно затягиваясь и бросая сигарету, едва докурив до половины.Джулиану досталась малоприятная задача зажигать для нее сигареты золотойзажигалкой с маленького подноса, на котором помимо зажигалки лежала еще пачкасигарет. Собственно, подносить зажигалку не было неприятной частью работы –сложным было пытаться успокоить Мэви.

Она вновь надела гламор, как хорошо сидящее платье. Она былапочти так же красива, но выглядела уже как Мэви Рид – кинозвезда, хотя и оченьвзвинченная ее версия. Тревога расходилась от нее волнами.

Прочие телохранители, включая юного Фрэнка и Макса, занялипозиции вокруг бассейна и выглядели свирепо. Часть этой свирепости явно быланаправлена на нас, но мы не приняли это близко к сердцу, по крайней мере я неприняла. Я не была на сто процентов уверена насчет своих парней. Ну, что бы онини чувствовали, они держали это при себе.

Мэви настояла, чтобы мы все уселись на самых освещенныхместах. В общем, я догадывалась почему, хотя ручаться не стала бы. Старыйпредрассудок гласит, что неблагие не могут противостоять солнечному свету. Насамом деле некоторые действительно его не выносят, но ни один из моих спутниковтаких проблем не имел. Разве что у Китто была некоторая светобоязнь, но черныеочки вполне устраняли это неудобство.

Я решила не действовать Мэви на нервы.

Она еще не отошла от потрясения, то и дело проверяла, все лиее чудесное тело надежно укрыто шелковым халатом, и перешла от курения калкоголю, пока мы рассаживались по стульям. Ну и ладно. Алкоголь хотя бы непопадает мне в желудок без моего согласия. Так что лично я сочла это удачнойпеременой. Может, я изменю свое мнение, если Мэви напьется.

Джулиан сидел на низеньком стуле рядом с ее шезлонгом. Онавелела ему расположиться так близко, что плечом он касался спинки шезлонга.Остальные телохранители стояли за ее спиной, словно три этакие мускулистые,вооруженные до зубов фрейлины.

Мэви настояла на том, чтобы я заняла второй шезлонг. Дляшезлонга я была коротковата, как и моя юбка, но я согласилась без возражений.Мне просто пришлось проследить за тем, чтобы не слишком открывать ноги и несверкать трусиками. Если бы вокруг были только фейри, я бы вообще небеспокоилась, но среди людей мы старались вести себя как у них принято. Крометого, я уже давно обнаружила, что, если я позволяю незнакомым мужчинам-людямувидеть мое белье, у них появляются неверные представления... Мужчины-фейри втаких случаях попросту наслаждаются зрелищем и ничего больше.

Дойл и Холод стояли за моей спиной, как и положено хорошимтелохранителям. Рис ушел с секретарем, Мари, снимать свою маскировку. Мэви былаочарована тем, что он воспользовался для защиты от внимания прессы людскоймаскировкой вместо гламора.

Либо она владела гламором лучше, чем мы, либо репортерыпросто не представляли себе ее иначе, чем Мэви Рид, кинозвезду. Слово"гламурный" пришло именно из представлений о нашем гламоре – так,может, журналисты и не стремились разглядеть правду за глянцевым обликомкиноактрисы.

Китто сидел рядом со мной на специально для негопоставленном стульчике, но изо всех сил старался хоть одной рукой дотягиватьсядо моего шезлонга. Джулиан тщательно сохранял дистанцию между собой и Мэви,Китто же приложил все усилия, чтобы постоянно касаться какой-нибудь части моеготела.

Женщина-человек, лет шестидесяти, вышла из домика пососедству с бассейном. На ней была форма горничной, с кокетливым передничком,хотя юбка была длинной, в соответствии ее возрасту, и туфли разумного фасона.Она предложила нам напитки, мы отказались. Только Мэви продолжала питьнеразбавленный скотч. Начинала она с виски со льдом, но когда лед растаял, онане попросила его заменить. На наших глазах она расправилась уже с пятой порциейскотча, но на ней это никак не отразилось. Ну, она – фейри, а мы можем выпитьдовольно много и оставаться трезвыми как стеклышко, но пятый скотч – это пятыйскотч... Я понадеялась, что она выпила уже достаточно, чтобы успокоить своинервы, и на этом остановится. Она не остановилась.

– Я хочу рома с колой. Кто-нибудь присоединится?

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Я понимаю, что мужчины на работе, и твои, и мои, такчто пить они не могут. Замедляет реакцию. – В ее голосе появился намек напрежние мурлыкающие интонации Мэви Рид – бледное подобие присущей ее речидвусмысленности. Похоже, я не совсем ее убила. – Но мы с тобой можем этосебе позволить.

– Я не хочу, но спасибо за предложение.

Маленькая складочка появилась между ее совершенных бровей.

– Терпеть не могу пить одна.

– Я не особенно люблю ни скотч, ни ром.

– У нас огромный винный погреб. Уверена, там найдетсячто-нибудь на твой вкус. – Она улыбнулась, не той ослепительной улыбкой,как в начале нашего визита, но все же улыбнулась. Это был обнадеживающийпризнак, но я отрицательно качнула головой.

– Прости, Мэви, но я действительно не пью так рано.

– Рано... – повторила она, подняв изумительновыщипанные брови. – Лапушка, сейчас вовсе не рано по стандартамЛос-Анджелеса. Если время ленча миновало, для выпивки рано быть не может.

Я улыбнулась, слегка пожав плечами.