В один из дней, когда не нужно было проводить занятия сослушателями и Родислав находился дома (предполагалось, что он работает наддиссертацией), раздался телефонный звонок: следователь, ведущий дело обубийстве Надежды Ревенко, просил Родислава Евгеньевича с супругой подойти длябеседы и дачи показаний.

– Но жена сейчас на работе, – растерянно ответилРодислав. – Она будет дома только вечером.

– Я буду вас ждать до девяти часов, – вежливоответил следователь. – Даже до десяти, если нужно.

– Хорошо, мы придем.

До возвращения Любы с работы он места себе не находил. Авдруг они поймали убийцу и тот признался во всем и сказал, что на лестницестолкнулся с каким-то мужчиной, и дал описание Родислава? И теперь его замучаютвопросами о том, почему он сразу не сказал правду, и будут пугать уголовнойответственностью по статье о лжесвидетельстве и будут упрекать и тыкать ему внос честью офицера милиции, а потом обо всем узнает генерал Головин… Ничегодругого ему в голову приходило. Ну в самом деле, зачем его допрашивать, если онничего не видел и не слышал? Объяснение вызову в прокуратуру было только одно:настоящий убийца пойман и дает показания.

– Не волнуйся, Родик, – успокаивала егоЛюба, – еще ничего не известно. Может быть, все не так, как ты опасаешься.Хочешь, я пойду одна, без тебя? Скажу, что ты сидишь с детьми, которых не с кемоставить. Хочешь?

Он хотел. И еще как хотел! Но разве это спасет положение?Если выяснится, что он давал ложные показания, пусть только в разговоре соперативником, не под протокол, то неприятностей он не оберется, а Любупритянут за соучастие, ведь она-то не могла не знать, что муж не ночевал дома!

Они пошли вместе. Следователь оказался вполне приятныммужчиной средних лет, который уже был в курсе, что Родислав Романов – егоколлега, с которым можно говорить на одном языке, и, кроме того, зятьзамминистра генерал-лейтенанта Головина.

– Скажу сразу, – заявил он без долгихпредисловий. – Геннадий Ревенко арестован по подозрению в убийстве своейжены.

– Он что, признался? – Родислав не смог скрытьизумления, которое, впрочем, не вызвало у следователя ни малейших подозрений.Люди часто искренне удивляются, узнав, что кто-то из их знакомых или соседейсовершил преступление.

– Он все отрицает, но есть улики, как прямые, так икосвенные. Например, у него на работе, на подстанции «Скорой помощи», ненашлось ни одного человека, который мог бы с уверенностью сказать, что Ревенковсю ночь был на виду и никуда не отлучался. Конечно, сам Ревенко никому неговорил, что хочет, например, сбегать домой проведать жену или ему надо куда-тосъездить, но возможность такая у него была: вызовов было немного, а до дома емубыстрым шагом идти минут пять. Во всяком случае, ни один работник подстанции неможет точно утверждать, что он никуда не отлучался. Ну и следы на ноже, которымбыла убита женщина.

– Следы? – переспросил Родислав.

– Пальчики, – пояснил следователь. – Нарукоятке обнаружены следы пальцев Ревенко. Он, конечно, все отрицает, клянется,что с территории подстанции не выходил, помещение покидал только для того,чтобы покурить на улице, ну а что касается ножа, то это их нож, и он им,естественно, всегда пользовался, в том числе и в тот вечер: забегал домойпоужинать в перерыве между выездами и резал им хлеб и колбасу. Так я,собственно, зачем вас пригласил-то: мне нужно собрать доказательства того, чтосупруги Ревенко часто ссорились и скандалили. Два свидетеля у меня уже есть, имне сказали, что вы, Любовь Николаевна, можете тоже это подтвердить.

– Могу, – уверенно кивнула Люба. – Япознакомилась с Надей Ревенко, когда гуляла с дочкой в близлежащем скверике,там все мамаши с детьми из нашего дома гуляют. У Нади девочка на два годастаршей нашей Лелечки, кажется, ее зовут Лариса.

– Верно, – поддакнул следователь, заглянув в своибумажки. – Лариса, семидесятого года рождения.

– Надя сама рассказывала мне, что ее муж страшно ревниви постоянно устраивает ей скандалы.

– А что, у него были для этого основания?

– Вот уж не знаю, – Люба пожала плечами. – ЯНадю с посторонними мужчинами не видела. А так… Кто знает. Но то, что скандалыбыли, – это точно, я своими ушами несколько раз слышала, как они кричалидруг на друга. Они ведь на втором этаже живут, и если окно открыто, то на улицевсе слышно. Гена и поколачивал ее, я видела Надю с синяками, да она и нескрывала, опять, говорит, Генка сцену ревности устроил. То естьговорила… – поправилась она.

Весь допрос крутился вокруг одной темы – ревности ГеннадияРевенко. Родислав сразу предупредил, что с Надеждой знаком не был и о скандалахзнает только со слов жены, сам ничего не слышал и не видел, поэтому все вопросыследователя были адресованы Любе, а ее муж просто сидел, молчал и внимательнослушал. Ни о каком постороннем мужчине, который мог бы находиться в квартиреРевенко, речь так и не зашла. На языке у Родислава крутился вопрос, который емубыло страшно задавать, но он понимал, что, как бывший следователь, просто неможет его не задать.

– Скажите, а что, во всей квартире нет вообще никакихследов, кроме следов хозяев? Почему вы полностью исключаете, что был кто-тотретий, кого Надежда привела к себе, пока муж на дежурстве?

– А мы этого и не исключаем, – улыбнулсяследователь. – Более того, мы не исключаем, что так оно и было, в квартиребыл посторонний, иначе зачем бы Ревенко убивать свою жену? С какой стати? Онмог прибежать с дежурства, чтобы проверить, чем занимается его невернаясупруга, застать ее с любовником и убить. А любовник убежал. Но посколькуРевенко все отрицает, а его жена мертва, мы не можем этого любителя замужнихдам найти. Следы-то есть, а вот с чьими образцами их сравнивать? Один из нашихоперативников настаивает на этой версии, но мне она, честно признаться, кажетсячрезвычайно сомнительной.

– Но, может быть, это все-таки любовник еезарезал? – не отступал Родислав. – А Геннадий говорит правду.

Следователь устало вздохнул, всем своим видом показывая:только потому, что в этом кабинете сидят дочь и зять заместителя министра, яеще трачу силы и время на то, чтобы объяснять очевидные вещи, хотя мне давноуже пора быть дома и наслаждаться общением с семьей.

– У Геннадия Ревенко нет доказанного алиби, зато естьдоказанный мотив. Одного этого было бы вполне достаточно для предъявленияобвинения, а ведь есть еще нож со следами его рук. На ноже вообще следов много,в том числе и следы убитой, и смазанные следы третьего лица, но следы Ревенко –единственные неповрежденные, нестертые, то есть он держал нож в руках последним.

– И при этом он все отрицает? – снова удивилсяРодислав. – Как же он объясняет наличие этих следов?

– Говорит, что взялся за нож, когда обнаружил жену.Надеялся, что она еще жива, хотел помочь. Нож действительно был извлечен израны на тот момент, когда приехала дежурная группа, и лежал рядом с телом наполу. Но это старый приемчик. Ясно, что Ревенко совершил убийство ночью, потомвернулся на работу, доработал до конца смены, пришел домой, вынул нож, чтобыоправдать наличие своих следов, и вызвал милицию. Проще пареной репы. Кстати,никакого любовника в квартире, скорее всего, вообще не было. Мы опросили всехподруг Надежды Ревенко, и все они в один голос утверждают, что она верна мужу иникогда ему не изменяла. Реальных поводов для ревности у Геннадия никогда и небыло, просто она была очень красивой женщиной, а этот Ревенко – настоящийпатологический тип, маниакально ревнивый, он постоянно проверял жену и могустроить скандал только из-за того, что она скажет доброе слово о каком-нибудьмужчине. И дома он постоянно проверял наличие следов пребывания посторонних. Ядумаю, что он прибежал среди ночи, увидел какую-нибудь мелочь, которуюинтерпретировал по-своему, затеял очередной скандал и в приступе ярости убилжену. Скажу вам больше: если бы в квартире, кроме самой Надежды, был какой-томужчина, то весь дом проснулся бы. Одно дело, когда муж ночью возвращается,тихонько осматривает квартиру, что-то ему не нравится и вызывает подозрения, онподходит к мирно спящей жене и наносит ей восемь ножевых ран. Потом так же тихоуходит. И никто ничего не слышит. И совсем другое дело, когда он застает жену слюбовником. Начинается разговор, причем сразу же на повышенных тонах, потомподнимается крик, жена оправдывается, любовник пытается ее защитить, обманутыймуж, что вполне естественно, пытается ударить соперника, между мужчинамивозникает драка. И никто во всем подъезде ничего не слышал? Никогда не поверю.Ну что, Родислав Евгеньевич, я вас убедил? Вы больше не сомневаетесь в моемпрофессионализме?