Ламерт и Дециус бились бок о бок, волею случая редко отходя друг от друга больше чем на пятнадцать шагов. Случайный снаряд, пулеметная очередь, брошенная в их ряды граната – друзья всё равно не расходились, стараясь прикрывать ещё и товарищей по полку. Тем более, что с каждой пройденной минутой боя их становилось только меньше…

Ламерт уже давно потерял счёт сменённым лазерным батареям, и смертям, произошедшим у него на глазах. Уже сколько раз такой же гвардеец, как он сам, высовывался из укрытия и тут же падал, обдавая всех вокруг кровью и порой истошно крича от боли. Порой эти несчастные ещё долго корчились, тщетно моля о спасении и помощи, и как бы Ламерту не хотелось помочь им всем, он очень скоро понял, что невозможно. Пустое, детское заблуждение. Спасти всех это роскошь, которую они себе не могут позволить. Как бы жестоко по отношению к сослуживцам это ни звучало, но молодой гвардеец быстро осознал, что на поле боя ты часто сам по себе. Раненные остаются позади, а слабые гибнут. Впрочем, этой участи не могли избежать и сильные…

Ламерт выглянул из оконного проёма, выпустил короткую очередь из лазгана, тут же вернулся в укрытие. Уже поднабравшись опыта, краем глаза он с удовлетворением заметил, что попал. Предатель упал, пораженный в голову. Снова рискованное поднятие головы, вновь короткая очередь. В этот раз ранил, но зато троих сразу. Хороший результат. Через одно такое же отверстие в стене, некогда бывшее оконным проёмом, тем же самым занимался Дециус. В какую-то секунду, заметив взгляд друга, он понимающе подмигнул. Они ещё держаться, они ещё не погибли! Меняя очередную батарею у лазгана, Ламерт заметил силуэт той девушки-медика, Киры. Она постоянно бегала туда-обратно, суетилась между рядами выживших гвардейцев, помогая раненным и оттаскивая назад совсем безнадёжных.

Ещё долго он потом пытался понять, что конкретно произошло в ту минуту. Внезапная багрово-синяя вспышка, помутнение в глазах, взрыв. Его отбросило, едва не вырвав оружие из рук. С трудом разомкнув веки, Ламерт понял, что получил легкие ожоги. Совсем не страшно, могло быть хуже, счёл молодой солдат, пока не поднял взгляд.Дециус лежал с обожжённой грудной клеткой, в которой виднелись внутренности и слабо текла кровь. Рядом свою службу в рядах Астра Милитарум закончил сосед Ламерта – его полностью поглотил демонический огонь. Неясно откуда появилась та девушка, склонилась над Дециусом. Она что-то прокричала, Ламерт не понял, что именно. Короткий рывок, всего пару шагов, и вот они вдвоем смотрят на раненного Дециуса.

Если бы это произошло всего несколько часов назад, молодой гвардеец ещё надеялся бы, что его друга ещё можно спасти. Всего несколько часов назад…но слишком много смертей, слишком много крови, огня и отчаяния. По одному взгляду на пробитую грудь Дециуса Ламерт понял, что это конец.Кира, однако, сдаваться не собиралась. Она принялась тащить умирающего, пока Ламерт стоял, как вкопанный, не зная, что ему делать и как реагировать. Остановил Киру сам Дециус:

– Стой… не надо. Я…я уже всё, своё отслужил…

– Уже сколько раз я это слышала за последние дни! – прокричала Кира. – Без толку! Все вы, солдаты, драматизируете!..

– Не в этот раз…

С губ Дециуса сорвался тяжелый кашель, изо рта вновь пошла кровь. Если бы не серьёзный ожог, его убивший, он бы еще минуту назад погиб от кровотечения. Взмахом руки умирающий попросил девушку остановиться. Она вновь склонилась над ним, принялась отчаянно перевязывать.

– Не надо… а ведь знаешь... – Дециус с трудом улыбнулся, – ты наверняка меня не помнишь, но мы виделись тогда, в лазарете, на корабле. И ты тогда очень мне понравилась. – Последние свои силы он вложил в то, чтобы приложить кровавую ладонь к щеке Киры. – Жаль, что ничего не вышло, но всё же…ты очень красивая, Кира.

Рука гвардейца бессильно упала, веки медленно сомкнулись, взгляд потускнел. Девушка едва боролась со слезами, а Ламерт почувствовал, как отмерла ещё одна часть его многострадальной души.

Сколько уже продолжался этот ад? И когда он закончится? Мог ли у него вообще быть конец? Руксус не задавался подобными вопросами, однако тело его, физическую оболочку простого смертного сковала усталость, в то время как душа искренне ликовала.

В какой-то момент вытащив меч из ножен, он с посохом в другой руке покинул укрытие и стал сражаться на открытых улицах заснеженной Атоллы бок о бок с Серыми Рыцарями. Поначалу святые воители удивились такой внезапной подмоге, но разглядев робу юноши, отличительные знаки на ней, а так же почувствовав его ауру, все быстро поняли. Руксус хоть и не без труда, но присоединил свой разум к общему ментальному полю этих великих демоноборцев. Его этому никогда не учили, и само по себе это оказалось не так легко – однако он всё же смог. Едва ему это удалось, как разум и душу юноши наполнила непреодолимая мощь, чувство собственного превосходства и почти фанатичная ненависть к врагам. Любая тварь, вышедшая из Варпа – его враг, и должна быть неукоснительно уничтожена. Такова воля Владыки Людей, которую Руксус впервые ощутил, тем более так отчётливо. В ушах почему-то раздалось пение, похожее на ангельское, зазвучала музыка, которую порождать могли лишь массивные, величественные органы.

Сила, заполнившая всё его естество, вызвало так же ощущение собственной непобедимости. Руксус с утроенную мощью обрушился на Нерожденных, параллельно усилив себя так, как никогда прежде. Твари Варпа казались ему сонными мухами, так что уклоняться от их атак не составляло труда, – зато от его белесого пламени они гибли десятками. Он почувствовал удивление своих могучих союзников, которое довольно быстро сменилось одобрением, даже восхищением. В своей пси-мощи он едва уступал им, порой даже немного превосходя, – но явно уступал в отточенности и размеренности в управлении этими силами. Воины Титана явно использовали свои способности куда более экономно, с большим изяществом. Это же касалось действий в ближнем бою: Руксус, невероятно быстрый, с молниеносной реакцией и физический сильный, явно делал