Затем я покрутила головой. Сидящие за одним столом с Добрманом ребята замерли, будто привидение увидели. Да и остальные пялились с открытыми ртами.

— Бу! — рыкнула на них. Громко так получилось. Особенно в той тишине, что воцарилась в помещении.

С визгом, от которого мои барабанные перепонки чуть не лопнули, женская половина находящихся в столовой адептов ломанулась к выходу.

— Эй, — Анька тронула меня за плечо, — может, хватит? Запугала всех до смерти.

Словно очнувшись от какого-то наваждения, я тряхнула головой, разгоняя столь животрепещущее видение моей свинки.

— Что случилось? — шепотом спросила у подруги, поглядывая на повальное бегство из столовой.

— Это у тебя надо спросить, — лукаво улыбнулась аракна, — здорово ты этого умника на место поставила. Но остальных-то зачем пугать?

— Кто? Я? Куда поставила? Кого напугала?

— Скажешь, что свира не твоих рук дело?

— Кто такая свира? Не такая свинюшка огромная с клыками? — припомнила зверька, которого только что нарисовало мое воображение.

— Ага. Она, — кивнула Анька.

— И чего? Я ж только в голове ее представила. Не мог же Добрман мои мысли прочитать.

— Ты не поняла, что сделала? — искренне удивилась подруга.

— Нет. А что? Разве сделала?

— Кхе, — Анька чуть не поперхнулась, — в общем-то, ничего такого, чего не сделал бы обученный иллюзор. Всего лишь качественный воплощенный морок с физически проявленными свойствами.

— А по русски… Тьфу! То есть, нормальным языком можешь объяснить?

— Твою свиру видели все. Посмотри вниз, там до сих пор разъеденные слюной зверя следы.

Я уставилась на пол и на почерневшие маленькие дырочки, уходящие глубоко вниз. Сказать, что была удивлена, значит, ничего не сказать.

— Это все я? — указала на половое безобразие.

— Ну, не совсем ты. Фантом свиры, воплощенный твоей волей. Теперь ни у кого нет сомнений в том, что ты будущий марг иллюзий. К слову, такие мороки не всем пятикурсникам под силу.

Слегка прибалдевшая от такого поворота событий, я молча дожевала свой пирожок. Потом еще один. Допила отвар. Осознание того, что создала свиру лишь силой воображения, не укладывалось в голове.

— Алена, ты бы убрала эти дыры в полу, — посоветовала подруга, оторвав меня от созерцания пустой чашки в руках.

— Что? А как?

— Ну, к примеру, так же, как и создала. Представь, что их нет, наверное.

— Да? Ну, попробую, — решилась я. Действительно, нехорошо оставлять такие следы. Вдруг кто споткнется. Да и обугленные доски паркета смотрелись некрасиво.

Внимательно уставившись на черные отверстия, я сосредоточилась. Провалы получились глубокими. Надо бы их заполнить чем-нибудь. Тоненькой струйкой влила цементирующий раствор. Зачистила края от черных пятен. А потом восстановила напольное покрытие. Единственное, что выделялось, так это блестящая поверхность новых досточек. Жаль было их затирать и старить. Поэтому я просто чуть обновила все остальные части пола.

— Уф! Кажется, получилось, — выдавила я. По спине стекла тоненькая струйка пота. А чувствовала я себя такой выжатой, будто стометровку пробежала.

— Ох! Спасибо, деточка, — подошла ко мне повариха, — давно просила ректора, говорила, что полы заменить надобно. А ты за полчаса управилась. Вот, держи, вымоталась, наверное, — женщина протянула плитку шоколада и сложенные в бумажный пакет пирожки.

— Да, что вы, — я смутилась, — не стоило. Тем более я же сначала испортила. Вот и убралась маленько.

— Да, портить многие горазды! А вот доброго дела не дождешься. Ты заходи. Я всегда накормлю. И в очереди не стой. Скажу ребяткам, они будут вперед пропускать.

— Спасибо.

Окончательно смутившись, я стала заливаться краской.

— Алена, занятия начнутся через пять минут, — напомнила Анька, — а нам еще до башни добраться надо.

— Ох! Точно!

Подхватив шоколад и пирожки, и еще раз поблагодарив за угощение, мы помчались на занятия. Опаздывать я не любила.

В аудиторию ввалились одновременно со звонком. По расписанию у нас должны быть проклятия. Преподаватель димарг Крайссер, что вел этот предмет, считался грозой факультета. Адепты не только никогда не опаздывали на занятия, но и сидели всегда тише воды ниже травы. А уж если Крайссер кого невзлюбил, то можно идти покупать мыло с веревкой. Димарг без стеснения отрабатывал на провинившихся практические занятия. Всю эту информацию мне успела рассказать Аркханна, пока мы неслись по коридорам академии.

— Доброго дня, — поздоровалась с преподавателем.

Приятной внешности. Можно сказать, красивый. Для человека. Среднего роста, худощавый, но крепкий. Под черным камзолом проступают рельефы мышц. Медные волосы собраны в небольшой хвост. Открытый широкий лоб. Немного грубые черты. Но мужественные. Такой тип внешности притягивал куда больше внимания, нежели смазливые красавцы. Портил все колючий взгляд карих глаз, под которым хотелось провалиться на месте.

— Темных вам, адептка…

— Суворова, — буркнула я, понимая, что неспроста димарг злобно усмехнулся, когда назвала свое имя.

— Так-так, — преподаватель просканировал мою упитанную тушку, затем обратил внимание на Аркханну. — Аракна и человек. Интересно. Что же, проходите. Занимайте свободные места.

Ага. Такие оказались как раз перед учительским столом. Желающих стать подопытными проклятийника не было. Все, кто мог, отсели подальше. С глаз долой, так сказать. Под сочувствующими взглядами адептов мы с подругой проследовали к своим местам.

Рассказывал Крайссер интересно, с жаром и увлечением. Оказывается, более всего к проклятиям предрасположены человеческие марги. Их воля, вкупе с силой, приправленной магическими атрибутами и заклинаниями, могла уничтожать города. Дабы не допустить бесконтрольной деятельности, проклятийники подлежали строгому контролю. Марги давали клятвы о не использовании некоторых видов заклятий без особого разрешения властей или смертельной опасности. Да и ступени посвящения насчитывали двенадцать уровней допусков. У самого Крайссера был десятый. Впрочем, уже одна классификация проклятийника отпугивала многих, а эмблемка в виде коршуна на камзоле отбивала у любого противника желание связываться с носителем такой силы. Страшнее были только некроманты и боевые некромарги. Но последние и вовсе наперечет во всей Альвадии.

Любопытно было узнать, что единственные, перед кем проклятийники были бессильны, это аракниды. Черная суть расы не воспринимала действие заклинаний как угрозу. Аракниды просто поглощали заклятия, становясь только сильнее. Что нам и было продемонстрировано на Аркханне. Димарг показал тройку смертельных заклинаний в действии. Дрызг, гниль и сушеницу. Подруга даже не поморщилась, тогда как от другого существа или человека остались бы ошметки плоти, сгнивший труп или усохшая до кости мумия соответственно. А вот для меня Крайссер заготовил пакостные проклятия.