Вздыхаю, пиная туфлей камушек. Где мне раздобыть внутренний стержень, чтобы хоть минуту не думать о нём или о том, где он сейчас?

Спустя полчаса Светиными усилиями мой короб наполняется деньгами. Помалкиваю, позволяя ей быть главной. Сама же думаю о том, что буду делать, если он и сегодня не позвонит.

Ещё одного шестилетнего ожидания мне не потянуть.

В ответ на эту мысль телефон в сумке начинает звонить. Перехватываю ящик одной рукой и лезу за ним. Отхожу на пару шагов, чтобы не мешать подруге привлекать к себе внимание.

— Ээммм…алло?.. — спрашиваю понуро, принимая звонок с неизвестного номера.

— Привет, КАтёнок. Где ты есть?.. — летит мне с того конца провода.

Замираю. По телу проносится трепет.

— Я…я…

— Вдохни поглубже, а то в обморок упадёшь, — советует Благов.

Меня охватывает возмущённая злость. Такая бывает? В моих мечтах он сразу начинал с извинений, а он опять тиранит меня!

— Вдохнула, — говорю холодно, радуясь тому, что стержень, какой-никакой, у меня всё же есть.

— Так, где ты? — повторят он свой вопрос.

Я бы хотела задать ему такой же, но он самый невозможный человек на свете.

— Занимаюсь волонтёрством, — сообщаю ровно, удаляясь от Светы по газону. — Это от слова voluntarius. Значит добровольно и без расчёта на денежное вознаграждение.

— Я в курсе, — усмехается он. — Получишь миллион улыбок, а на хлеб намажешь "спасибы".

Ясно.

Извинений не будет.

У меня нет сил на всё это.

— Что ты хочешь?.. — спрашиваю устало, заходя под тень парковых деревьев. — Я уже всё о себе поняла…

— Кать, прекрати, — повелительно требует Благов. — Я сказал то, что думаю. Можешь со мной либо соглашаться, либо нет. Только не веди себя как ребёнок.

Вот опять. Опять я начинаю робеть и мяться. Ненавижу себя. Это он со мной делает. Рука начинает дрожать.

— Благов… — сглотнув, говорю я. — Если тебя во мне что-то не устраивает, тогда не звони мне больше. Я не стану другим человеком даже для тебя.

— Я просил об этом?

— Тогда чего ты от меня хочешь?! — не выдерживаю и повышаю голос я. — Ты рычишь на меня, орёшь на меня! Что я тебе сделала?!

— Через неделю я на месяц уеду в Испанию, — чеканит он. — Как, скажи, бл*ть, на милость я могу взять тебя с собой, если у тебя ДАЖЕ ЗАГРАННИКА НЕТ?!

— Ты…уезжаешь?.. — сокрушённо шепчу я.

Ну вот. Всё повторяется в своей трагической точности. У меня внутри все опускается.

— Ты меня слушаешь вообще? — гаркает он.

— Я…

Замолкаю, потому что рядом со мной останавливается какой-то мужик. Откуда он взялся?

— Где ты? Я тебя заберу, а потом придушу…



— Я… — воздух застревает в горле.

Мамочки. Какой страшный. Его кожа имеет ужасный желтоватый оттенок, а взгляд расфокусированный. И от него воняет.

Наркоман?

— Паш… — с дрожью в голосе шепчу я.

Пячусь, натыкаясь на дерево.

— КАтёнок? — настороженно требует Благов. — Что у тебя там?!

Мужик сверлит меня взглядом и опускает его на мой волонтёрский короб, набитый купюрами. Оглядываюсь в поисках помощи. Света стоит в окружении трёх мужчин метрах в десяти от меня. Мужик тоже оглядывается. Вокруг нас никого.

— Дай сюда, — каркает он скрипучим севшим голосом.

У меня начинают подрагивать колени.

Отрицательно качаю головой, делая шаг назад.

— Катя, бл*ть?! — рычит Благов в трубку, а я как волчица смотрю на мужика.

Закричать?

Бежать?

Вдруг у него есть…нож?

Сжимаю в руках трубку, как оружие, продолжая отступать.

Он решает эту проблему за нас. Вцепляется пальцами в короб и с силой дёргает на себя. Я не ожидала от него такой силы. Роняю телефон и дергаю короб назад.

В его глазах загорается бешенство.

Мамочки…

Там столько денег.

Я не могу их ему отдать.

Он толкает меня в плечо. Каблук проваливается в землю, и я падаю на задницу, вскрикнув. Прижимаю короб к себе, и срываю с ноги туфлю. Швыряю в него, и вскакиваю на ноги. Сбрасываю второй и несусь по газону с дикими воплями, ожидая что мне в спину вот-вот прилетит топор…



— Что тебе принести? — холодно спрашивает Благов за моей спиной.

Икаю, глядя в одну точку на белой стене его квартиры.

По комнате плывут восхитительные запахи разной еды. Мой желудок жалобно урчит, постепенно присыхая к позвоночнику.

Поджимаю под себя босые ноги и кладу руки на спинку огромного кожаного дивана. Опускаю на них голову, пряча лицо в сгибе локтя. Всхлипываю, дрожа всем телом.

Разумеется, я не собираюсь принимать из его рук НИЧЕГО. Как и говорить с ним вообще когда-нибудь.

— Кать, здесь есть креветки в сливочном соусе… — кричит моя бывшая подруга.

Рот наполняется слюной. От неё я тоже ничего не приму. Натягиваю на ладонь рукав своего пиджака и вытираю слёзы. Ткань царапает кожу. Страшно представить, на кого я сейчас похожа.

— Ммм…какие нямки… — тянет Егор преувеличено громко оттуда же, из кухни.

С ним я тоже не хочу иметь ничего общего.

Я в стане врагов.

Меня удерживают тут силой.

Они клубятся на кухне, разбирая гигантский заказ из ресторана, где, судя по запахам, присутствую абсолютно все разновидности мяса и морепродуктов.

Меня приволокли в эту квартиру чуть больше часа назад. Спасённый мною волонтёрский короб стоит на полу у моих ног. Когда Благов попытался его у меня забрать, я устроила такой ор, что он был ВЫНУЖДЕН подчиниться МНЕ.

Я запретила ему к себе прикасаться. Тоже через ор.

Я так вымотана морально и физически, что пока не в состоянии сгенерировать план побега.

Ведь у меня теперь нет телефона.

Всхлипываю опять, оплакивая свою потерю.

Этот мерзкий наркоманистый урод спёр его, пока я убегала, а потом смылся сам где-то в деревьях. Он даже туфли мои спёр. Это ли не шок? Что он будет с ними делать, они ведь даже не кожаные!

Благов — олицетворение всего мирового зла.

Жесткосердный тиран и предатель.

Он примчался в парк, сверкая безумными глазами, и распихал столпившийся вокруг меня народ.