— Да, это было бы здорово… А что ты насчет Гришидумаешь?

— Не знаю, что и думать… Совпадение, конечно, маловероятно. Сама посуди, стоило нам подойти к Гришиному дому, как тут же мынапоролись на Узкоплечего! Вообще-то все бывает, но… И опять же эта девица.Костя, по-видимому, прав.

— Насчет Ненормы?

— Ну да.

— А мне ее жалко, эту дурищу. И Гриша ее обманывает, идух достает, и вдобавок ее обокрали.

— Конечно, жалко.

— Слушай, Ася, мне кажется, если мы еще будем играть вэти игры, мы его, может, и найдем, но вещички Ненормины тем временем уплывут.

— Так что ты предлагаешь?

— Предлагаю прямо сейчас пойти в милицию.

— И что?

— Рассказать, где мы видели Узкоплечего! Пусть самиищут, уж наверное, они лучше нас смогут это сделать.

— А Гриша?

— Что Гриша?

— И про Гришу ты тоже предлагаешь рассказать?

— А почему бы и нет?

— Да как ты не понимаешь?! Мы ведь его заподозрилипотому, что в ту ночь слышали имя Гриня. Других оснований у нас не было. А проту ночь мы никому рассказать не можем!

— Твоя правда.

— И потом, нельзя же не посоветоваться с ребятами, размы их в это дело втянули…

— Опять-таки ты права. Просто мне жалко стало Ненорму…А может, вызовем сейчас Костю и скажем про это, а?

Мы уже достали из сумки трубку, но тут подошел трамвай. Мыпорядком замерзли и с удовольствием влезли в вагон.

— Мотька! — завопила я. — Смотри! По переулкушел Узкоплечий. Он явно только что вылез из нашего трамвая!

— Что делать?! — заметалась Матильда. Она кинуласьк водителю. — Остановите, пожалуйста! Мне надо сойти! Умоляю!

— Ничего, сойдешь на следующей остановке! Не старая,добежишь! — отвечал водитель в микрофон.

— Ну до чего же нынче девки нахальные! — заметилакакая-то пожилая тетка. — Остановите ей трамвай на ходу! Видали?

Мотька хотела огрызнуться, но потом только горестно махнуларукой.

— Сойдем на следующей? — спросила она с охотничьимблеском в глазах.

— Какой смысл? Разве мы его теперь догоним? Одно ясно,он где-то тут живет! Сейчас приедем, вызовем Костю и будем дальше думать.

Так мы и сделали. Костя, выслушав нас, распорядился, чтобымы сейчас же шли к нему, и сказал, что вызовет Митю.

У Костиного подъезда мы столкнулись с Митей. Он страшноудивился, увидев нас в наших допотопных нарядах.

— Ну, вы и упаковались! Хотя правильно, я сегодня чутьне отдал концы! Есть новости? А то Коська мне ничего не сказал, толькопотребовал, чтобы я немедленно шел к нему.

Мы быстро ввели Митю в курс дела, пока дожидались лифта.Костя уже ждал нас у открытой двери.

— Пошли скорее, пока мама сериал смотрит, а то онапотащит нас чай пить! Мы закрылись у Кости в комнате.

— Итак, — начал он, — совершенно ясно, Узкоплечийобитает где-то неподалеку от Гриши. За два дня мы дважды его видели. Хотя неисключено, что он просто бывает каждый день у господина Мусьяка. Мне кажется,что роли у них распределяются так — Мусьяк наводчик и главарь, а Узкоплечий —исполнитель.

— Почему? Когда они первый раз лезли в квартируНенормы, их было двое и, судя по их разговору, действовали они наравных, — возразила я.

— Кстати, девочки, вы могли бы узнать этого Гришу поголосу?

— Нет! Они ведь говорили почти что шепотом!

— Жаль! Но ты, Ася, не права. Я почему говорю, чтоглавный у них Мусьяк? Ведь у вашей Ненормы украли не абы что, а картины.Золотишко и шубу прихватили уж заодно, а цель, конечно, живопись. Вы виделиэтого Узкоплечего? Типичный дебил! Зачем ему картины? Да он их в гробу видал! Авот Гриша — совсем другое дело. Он художник, у него есть связи в этом мире, онзапросто сбудет их с рук. Да что говорить, и так все ясно. В свете всего этогоя считаю необходимым продолжать наблюдение. Может, у кого-нибудь есть другиеидеи?

Кажется, на Костю подействовали упреки в излишнейинициативности!

— Я вот предлагала уже Асе пойти в милицию и всерассказать про Узкоплечего, — начала Мотька, — но она говорит, что нестоит.

— Конечно, не стоит! Это было бы непростительнойошибкой! — заявил Митя. — Ведь вы не можете рассказать про Гришу!

— В том-то и дело! Но Матильде стало жалко Альбину, онадумает, что, если это затянется, ее вещи уплывут!

— Наоборот! Краденое должно «остыть», то естьотлежаться, пока не утихнет шум. Особенно это относится к картинам. Да и кдрагоценностям тоже. Вот шубу, конечно, можно сбыть сразу. Сейчас пол-Москвы внорковых шубах ходит, — тоном бывалого сыщика произнес Костя. — Адавайте все вместе, или, как выражается Митяй, коллегиально, обсудим пландальнейших действий. Дежурить так, как сегодня, мне кажется, большого смысла неимеет. Мы проторчали там полдня, а Узкоплечий появился, когда девочки ужеуходили.

— Ты же сам велел нам уходить! — вскинуласьМатильда.

— А я вас ни в чем и не упрекаю, это, скорее, моявина! — отвечал Костя. — Судя по времени, он шел с работы.

— Да, но вчера-то мы его видели утром, в разгаррабочего дня, — заметил Митя.

— Ну, мало ли, может, у него сменная работа!

— Все возможно, но, мне кажется, он вообще неработает! — заявила Мотька.

— Почему?

— Во-первых, потому что он вор, а воры работать нелюбят, а во-вторых, он попадается нам на глаза в самое разное время, то утром,как вчера, то днем, как в первый раз, то вечером.

— Вот ты, Мотя, называешь его вором. А как жепрезумпция невиновности? — нерешительно проговорил Митя.

— Да какая, к черту, презумпция, если мы с тобой своимиглазами видели, как он к Ненорминой двери прижимался, а назавтра ееограбили?! — возмутилась я. — Ладно бы о Грише шла речь, тут естьсомнения, но с этим типом яснее ясного. Кстати, ты сам первый его заподозрил!Если бы не ты, мы бы вообще ничего о нем не знали! Тогда ты почему-то про этусамую презумпцию и не вспомнил!

— Видишь ли, подозрение — это одно, а называть егосразу вором…

— Ой, какой же ты, Митька, зануда! — воскликнулаМатильда.

— Ничего, в нашем деле занудство очень дажепригождается, — пришел на выручку другу Костя. — Так какие будутсоображения?

— Давайте попробуем дежурить под вечер, когда люди идутс работы, — предложила Матильда. — Во сколько мы его видели? Околосеми, да?

— В половине седьмого!