— Да! Конечно!

— Значит, пока в милицию не заявляем?

— Нет, это мы успеем!

— И что же мы будем делать дальше?

— Придется нам тут дежурить, как мы и говорили вначале!

— Поодиночке?

— Вот это вопрос! Я понимаю, поодиночке скучно, ноничего не попишешь. Следить будем только в дневное время, сами понимаете. Подва часа каждый, — констатировал Костя.

— А как быть со школой?

— Черт, до чего некстати каникулы кончились! Ну, ладно,тогда придется следить после школы…

— По-моему, — перебил Костю Митя, — не надосоставлять никаких графиков дежурства, а просто договариваться, кому когдаудобно. Я, например, могу уже в половине первого быть здесь, а потом кто-нибудьиз вас меня сменит.

— Пожалуй, ты прав. Тогда около трех я тебя сменю, авы, девочки, решите сами, кто меня сменит.

— Нет, мы лучше вдвоем, — нерешительно заявилаМатильда. — Пусть даже мы продежурим четыре часа, но вместе. Правда, Ася?

— Вообще-то, да.

— Ладно, так и быть.

— Костя, а что делать, если мы его обнаружим? —спросила я.

— Как что? Идти за ним и посмотреть, куда он пойдет.Кстати, ваши уоки-токи очень бы пригодились. Надо, чтобы дежурный всегда имелпри себе трубку.

— А вторая у кого будет?

— Это неважно, у любого из нас.

— Ну, предположим, я его обнаружила, — приставалая к Косте, — проследила за ним, не упустила из виду, узнала, куда онпошел, и что мне дальше делать? Сообщить в милицию или вызвать кого-то из вас?

— Сначала кого-то из нас, мы же решили сами в этомразобраться. А кроме того, если он куда-то зашел, ты должна не бежать кавтомату звонить в милицию, а ждать, не выйдет ли он снова. Кстати, втораятрубка должна быть у того, кто придет тебе на смену. Иначе все теряет смысл.

— Вот это верно! — одобрил Митя.

— Значит, договорились, завтра первым дежурит Митяй,потом я, а потом Ася с Матильдой, — подвел итог Костя, — а сейчасдавайте еще тут побродим, вдруг он опять нам на глаза попадется.

— А на Мусьяка ты уже наплевал? — поинтересовалсяМитя.

— Не наплевал, просто мне с ним теперь все ясно — он вэтом деле замешан! И потом нас слишком мало, чтобы следить за обоими. К тому жеМусьяк на машине, а Узкоплечий пешочком ходит. Есть разница?

Мы долго еще прочесывали все окрестные дворы и переулки, ноУзкоплечего больше не встретили.

— Ладно, хватит, а то уже ноги отваливаются, —сказал Костя. — Пошли по домам!

Когда мы простились с мальчишками, Мотька сказала:

— Ась, пошли пока ко мне, а то твои пристанут срасспросами, почему так рано.

— Да, верно, пошли к тебе.

На подходе к Мотькиному дому мы вдруг заметили, что на наскак-то странно посматривают.

— Аська, мы же забыли про парики! — взвизгнулаМатильда.

— Ой, и что это вы, девоньки, с собой сотворили? —раздался вдруг голос Марьи Матвеевны, разносчицы телеграмм с нашей почты. Ужона не преминет сообщить об этом Мотькиной маме.

— Здрасьте, Марья Матвеевна, мы вот к школьному вечеруготовимся, репетируем, — затараторила Мотька. — Их не так-то простобез привычки носить, парики-то, вот мы и осваиваем…

— Да вид у вас больно страшный!

— Почему?

— Вы в них на этих похожи…

— На кого?

— Говорить даже неудобно. Ну как есть вылитыемалолетние… прости Господи.

— Ну вы и скажете, Марья Матвеевна, — оскорбиласьМатильда.

— Точно-точно. Уж вы, девоньки, хоть по улицам так неходите, а то всякое случиться может, пристанут какие-нибудь… а потом беды необеретесь. Там, у себя на вечере, дело другое, а вот на улицу — ни-ни!

— Ладно, Марья Матвеевна, учтем! — пообещалаМотька. — Вы только маме не говорите!

— Ась, а может, у нас и вправду вид неприличный? —засомневалась Мотька, поглядев на себя в зеркало, висящее у них в прихожей.

— Не думаю, — без всякой уверенности отвечалая. — Митя с Костей ничего такого не говорили, им, по-моему, понравилось.

— А может, они просто из вежливости промолчали, а?

— Бог его знает, может, и так.

— Давай лучше не будем их больше надевать, наверное, мыв них очень в глаза бросаемся, для нашего дела это ни к чему.

— А если Гриша меня узнает?

— Понимаешь, стоит ему один раз увидеть этот рыжийпарик, он уж точно сразу тебя приметит. А так вполне может и не обратить натебя внимание. Просто старайся не лезть ему на глаза.

— Тем более мы теперь и не за ним вовсе следитьсобираемся!

— Да, это облегчает задачу! Ась, ты не забыла, чтохимичка тебя завтра вызовет?

— Конечно, забыла! У меня, что касается химии, в головевообще не держится!

— Ну два-то параграфа ты выучить в состоянии?

— Смотря каких!

— Давай сейчас вместе выучим, я тебе объясню, если чтобудет непонятно! А то неудобно даже — она тебя предупредила, когда спросит ичто, а ты снова будешь столбом стоять?

— Нет, Мотя, сейчас еще рано учить, я до завтра это вголове не удержу. Лучше утром пораньше встану и задолблю, что смогу. А сейчасбесполезно, только время зря потратим! Моть, а Моть, признайся, тебе Костянравится? — перевела я разговор.

— Вообще-то, да, но уж очень он командовать любит! Еслибы не Митяй, он бы незнамо куда занесся, а тот хорошо его осаживает. Но глаза унего красивые!

— А все-таки это тебе не наши мальчишки из класса!Совсем другое дело!

— Конечно, они же на два года старше! А ты в Митьку,по-моему, вообще уже по уши?

— Ничего подобного! Если хочешь знать, он мне сейчасменьше нравится, чем вначале.

— Почему?

— Не знаю, очень уж он спокойный, рассудительный!

— Да ты что! Это он перед тобой выламывается, а самвполне нормальный парень. Он только к тебе очень неровно дышет! Вот и умничает.

— Ты думаешь?

— А что тут думать, невооруженным глазом видно!

— Да что видно-то?

— Аська, отвяжись!

— Ладно, ладно, ты меня про Костю спросишь, я тоже тебетак отвечу!

— А я не буду тебя ни о чем спрашивать, я и сама всевижу!

В этот момент раздался телефонный звонок. Звонил ВадькаБалабушка из нашего класса, интересовался, почему нас сегодня не было, исказал, что, кажется, Клавдюшка собиралась звонить и узнавать, не заболели лимы. Только этого еще не хватало!