сейчас в этих глазах появился цвет, тепло. Эмметт стоял, гладил кота и что-то ему нашептывал.

– Ой, ничего, ничего, – сказала соседка. Она не отличалась излишним любопытством, но Талли понимала: ей интересно, кто такой Эмметт, ведь к Талли особо никто не приходил. – Электричество обещают починить довольно скоро, но ты их знаешь. Я уже сообщила куда надо.

– Я тоже сообщу, – сказала Талли.

– Здравствуйте, – обратилась соседка к Эмметту.

– Привет.

– Это мой друг Эмметт. И кот уже у нас. Извините, что залезли к вам в кусты, – сказала Талли. Улыбнувшись, она поправила промокшие ветки.

В свете уличных фонарей ей было видно, как соседка, не отрываясь, слишком долго смотрела на Эмметта и только потом повернулась к Талли и помахала ей.

– Рада за тебя, Талли… во всех отношениях, – сказала она.

* * *

Когда они оказались на ее крыльце, Эмметт передал Талли промокшего насквозь кота. Она бережно взяла его, обеспокоенно прижала к себе и занесла в дом. Кот неторопливо прошел в кухню и сел вылизываться. Пэм, даже не шевельнувшись, спала на диване рядом с мобильником Талли. Она взяла его, открыла приложение электрической компании, нашла на мультяшной карте свой и соседский дома и заявила об отключении электроэнергии.

Они с Эмметтом вышли на улицу и сели на ступеньки. Он закурил. Настроив мобильник на радиотрансляцию игры, он сообщил ей, что «Джайентс» выигрывают три – ноль. Он произнес это так, будто счет предвещал успех. Она опять заглянула в приложение электрической компании и доложила Эмметту, что электроэнергию восстановят примерно через час, но погасший свет его, похоже, больше не тревожил. У людей с тревожностью и расстройствами настроения, людей, мучившихся и тяжело боровшихся с суицидальным мышлением и депрессией, часто бывали значительные колебания настроения. У Талли был огромный опыт с клиентами, которым было достаточно нескольких секунд, чтобы хорошее самочувствие сменилось плохим.

Механизм преодоления: сигареты, свежий воздух, находить котов под дождем, слушать трансляцию бейсбольного матча.

От слов бейсбольного комментатора ей и самой мир показался дружественнее: все эти цифры и то, как комментатор аккуратно произносил их залпом в конце матча, в сжатой форме укладывая большой бизнес иннингов в хорошо организованные ячейки. Спустившись с крыльца и привалившись к стене дома, Эмметт увеличил громкость репортажа о матче и посмотрел вверх.

– У тебя есть лестница? Я бы тебе почистил водостоки. Они забиты листьями, – сказал Эмметт.

– Лестница у меня есть. Только не знаю, стоит ли тебе так высоко забираться. – Она вспомнила, как сидела с недавно начавшим ходить племянником и сколько усилий требовалось проследить, чтобы мальчик не залез слишком высоко, не подавился, не выбежал на проезжую часть и не выколол себе глаза. Она не хотела обращаться с Эмметтом как с ребенком, но все же считала нужным отводить внимание от потенциальной опасности.

– Боишься, прыгну?

– Нет, я…

– Ну… не так уж это и высоко. Мне вряд ли поможет, – повернувшись к ней, сказал он.

– Перестань. Дело не в этом. Просто тебе необязательно все это делать. Ты и готовишь, и посуду моешь… кота вот спас. Это уже ух как много.

– Их раньше Джоэл чистил? – снова переключив внимание на водостоки, спросил он.

– Наверное. Я, собственно, никогда на такие вещи внимания не обращала. Видишь, даже не заметила, что их пора вычищать. – Она отошла на шаг от дома и вместе с ним посмотрела наверх.

– Дождевая вода не должна выливаться сбоку. А должна плавно бежать по водостоку и стекать вниз. Прямо здесь. – Рукой с зажженной сигаретой Эмметт указал вверх. – Вот почему изнутри нам кажется, что мы в автомойке. Все потому, что пора вычистить водостоки.

– Надо же. Я и не знала. Мне даже нравится, как они шумят, – сказала она. Еще ей нравился шум воды, падающей на капюшон дождевика. Она смотрела, как дождевая вода выливается из водостоков, слушала мелодичный стук капель. – К утру дождь должен стихнуть… и тогда, конечно… сделай, если можешь? Я заплачу завтраком и кофе?

Механизм преодоления: сигареты, свежий воздух, находить котов под дождем, слушать трансляцию бейсбольного матча, чистить водостоки.

– Сделаю, – сказал Эмметт. Он молча продолжал курить, в бейсбольном матче начинался седьмой иннинг[45].

* * *

К тому времени, как починили электричество, «Джайентс» выиграли Мировую серию. Талли и Эмметт вернулись в дом, повесили сушить мокрые вещи. Талли подложила под вешалку полотенце, чтобы на него стекала вода. Она открыла ноутбук: заказала витамины и пожертвовала деньги некоммерческой организации борьбы с секс-торговлей, о которой вспомнила днем. Эмметт с рюкзаком ушел в ванную, Талли поставила чайник.

Выходя на крыльцо, он оставил рюкзак внутри. Крупная удача! Талли в темноте бесшумно расстегнула молнию, засунула руку, пошарила, чтобы удостовериться, что внутри не затаилось какое-нибудь орудие насилия. Она нащупала коробочку с кольцом, которую он ей показывал. Что-то еще, завернутое в бумагу, – может, книга? Книги? Еще коробочка или книга, кое-какая одежда – хлопок, джинсовка, шерсть. Пластиковые бутылки. Она ничего не видела, лишь шарила. Подняла рюкзак одной рукой – не такой уж тяжелый, но и не легкий. Она быстро поставила его на место, ведь он мог в любую минуту вернуться.

Насчет его энергии Талли оказалась права. Лиловая пуховка. Она стояла посреди гостиной, задумавшись, и смотрела в коридор, представляя себе за закрытой дверью ванной Эмметта с рюкзаком. Ни пистолета, ни отрезанной головы там не было. А было в основном все мягкое – она это знала. И все же она вздрогнула и прижала руку к груди, когда в кухне неожиданно засвистел чайник.

Эмметт

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Re: ты мне тоже небезразличен

Да, Талли, я прикладываю усилия. Наконец. И ценю твои слова, ведь так и есть. И ты права. Мне следовало больше о тебе заботиться – родители мне часто об этом напоминают. Они мне спуску не дают, так и знай. Ты задаешь непростые вопросы, но я постараюсь ответить.

Моя любовь к Одетте другая, но я не знаю, сумею ли объяснить. Это был сюрприз. Ведь я хочу быть хорошим человеком. Пытаюсь стать лучше. Если ты спрашиваешь, люблю ли я ее больше, чем тебя, то НЕТ. Это другое. А с тобой я все профукал. Теперь стараюсь не профукать с ней.

Это очень странно – быть отцом и я думаю что до конца еще этого не прочувствовал. Пройдет время и я наверное смогу лучше ответить на этот вопрос. Говорю тебе что отчаянно люблю дочку хотя пока она лишь спит да кричит. И согласен, странное это чувство завести ребенка с другой женщиной и не с тобой. Я всегда считал что это будет с тобой. Хотел чтобы было с тобой. Мы столько сделали. Ты все знаешь.

Расчувствовался пока писал, так что закругляюсь. Однако если ты не против, у меня вопрос к тебе. У тебя кто-то есть? (Считаешь такое спрашивать неуместно?) Спрашиваю потому что если ДА, то я надеюсь этот кто-то относится к тебе правильно. Надеюсь он полная противоположность мне.

До скорого,

Д

* * *

– «Смешная девчонка»? Ты говорила, твой любимый? – снимая с полки коробку с фильмом, спросил Эмметт.

– Определенно.

– Посмотрим?

– Он длинный.

– Я не возражаю, если тебе нормально. Кажется, под него можно расслабиться, – перевернув футляр, сказал он. – Давай угадаю: фильм смешной? – Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Смотри-ка, сообразительный, – сказала она. – До этого ты разволновался, когда свет погас. Сейчас тебе лучше?

– Мне хочется спокойно посидеть, посмотреть кино, если ты не против. Мне здесь очень комфортно.

– Это называется хюгге. Слышал? Датское слово. Значит делать так, чтобы было уютно, комфортно. Сейчас в Америке это чуть ли не повальное увлечение, и некоторые буквально стали так жить. Делать так, чтобы было как можно комфортнее… этим я и занимаюсь… – Талли замолчала и изменила выражение лица, будто затормозила, убрав ногу с педали газа,