Мое тело напрягается, так как ее топ не прикрывает и половину пышного бюста. Мне неприятно чувствовать щекой и виском ее теплую кожу, и я испытываю облегчение, когда она меня отпускает.

– Вот что я тебе скажу, мальчик. У меня было столько мужчин, которые из-за собственной глупости упустили своих женщин. И если их брак еще держался, когда они приходили ко мне, то распадался, когда уходили, – смеется Джой. – Что бы ты ни натворил, купи ей букет цветов и попроси прощения, пока сильнее все не испортил. Если она настолько умна, как ты утверждаешь, то поймет, что у тебя серьезные намерения.

– Я не могу быть с ней близок физически. Боюсь, – признаюсь в приступе отчаяния.

– А вот такого у меня еще не было, – отзывается Джой. – Надо признать, ты интересный случай. Может, станет легче, если ты ей об этом расскажешь? Пусть она сблизится с тобой, прежде чем ты сблизишься с ней, если ты понимаешь, о чем я. А потом удовольствие доделает все остальное.

Я киваю. Не представляю, права ли она. Но знаю, что обязан поговорить с Тамсин, чтобы эта история нас к чему-то привела. Очевидно, что я этого хочу, как бы по-идиотски это ни звучало. Нельзя позволить ей уйти. Самый прекрасный момент в моей жизни, который вылился в катастрофу, не может так закончиться.

– Поговори с ней. Как сказала Опра[15]: «Общение – это ключ ко всему».

23

Тамсин

Только я закрываю «О мышах и людях», раздается звонок в дверь. Я замираю. Кто, бога ради, может прийти ко мне в одиннадцать часов ночи? Боюсь пошевелиться. Если прикинусь мертвой, этот кто бы то ни было наверняка уйдет. По квартире снова разносится трель, нарушая напряженную тишину. И еще раз. Какого черта?

Неуклюже, так как долго сидела в одной позе, я встаю и направляюсь к окну. Подняв его, высовываю голову наружу. Дождь еще не закончился, и на меня падает пара капель. Кроме нижнего белья, на мне только короткие пижамные шорты и футболка, и по телу разбегаются мурашки.

– Кто там? – кричу я, смотря вниз.

Темная фигура в худи с капюшоном выходит из-под козырька над входом. Мужчина. Он снимает капюшон и поднимает голову. Рис!

– Это я. Мне нужно с тобой поговорить, – кричит он.

– С ума сошел? В такое время? – Но понимаю, что у меня на губах появляется улыбка.

– Впусти меня! – настойчиво просит он.

– У тебя стальные нервы, – отзываюсь я, отстраняюсь от окна и закрываю его. Потом иду в прихожую и нажимаю на кнопку домофона.

Распахнув дверь, слышу, как Рис поднимается по лестнице. Судя по звукам, он торопится, взбегает вверх, перепрыгивая через ступеньки.

– Что случилось? – громко спрашиваю я в тишину подъезда. Сердце быстро колотится.

Где-то открывается дверь, и раздается недовольное: «Тшшш».

Над лестницей возникает голова Риса, и через секунду он оказывается на моем этаже. Промокший, с блестящими глазами.

– Послушай, – начинает он, остановившись у двери. – Мне жаль. Мне ужасно жаль.

– Поэтому ты посреди ночи стоишь у моего дома под проливным дождем? Чтобы сказать мне, что тебе жаль? Это не могло подождать до завтра?

– Нет, это вообще не могло ждать. Я не могу ждать. Нужно сделать это сейчас или…

– Или что? – произношу я.

– Или я начну думать об этом и никогда не решусь.

– А сумасшедшая из нас двоих я. Все ясно, – бормочу, возвращаясь в квартиру. Слышу, как он проходит в прихожую и закрывает за собой дверь.

Я бросаю ему полотенце. Рис его ловит и вытирает лицо и мокрые волосы. С растрепанными волосами, которые он зачесывает назад пальцами, Рис выглядит крышесносно. Запретив себе подобные мысли, иду в комнату. Сажусь на кровать, а мой гость в нерешительности застывает в дверях. Я в ожидании смотрю на него.

– Мне очень жаль, – говорит он, глядя в пол.

– Это ты уже сказал, – откликаюсь я. – Все в порядке, правда. Не каждое знакомство должно увенчаться «И жили они долго и счастливо». И что? Значит, нам чего-то не хватает.

– Это не так, – отвечает Рис и шагает ко мне. Замешкавшись, садится рядом. – Всего хватает. Мне, по крайней мере. – Под взглядом его льдисто-голубых глаз я замираю. Отчетливо осознаю, насколько близко мы сейчас друг к другу, мне почти больно из-за невозможности прикоснуться к нему. – Я хочу, чтобы ты знала, что со мной не так. Хочу объяснить, что случилось. Но стоит об этом вспомнить, горло словно сжимается.

– Ты можешь все мне рассказать. – Мой голос звучит тихо.

– Знаю, – поспешно произносит он. – Проблема в том, что я и себе не все могу сказать. Или как минимум я так думал. Но теперь собираюсь попробовать… Чтобы быть рядом с тобой. – Рис берет меня за руку, и сначала я хочу высвободить ее, чтобы этот парень знал: у меня тоже есть гордость. Но в следующую секунду понимаю, что мне надоело играть в игры. Рис начинает поглаживать мои пальцы, ладонь. Я наслаждаюсь его прикосновениями, и меня охватывает сладкая дрожь.

– Ты должна знать одно, – добавляет Рис, не сводя взгляда с наших соединенных рук. – За всю жизнь я никогда не испытывал ничего подобного. У меня даже шанса на это не было. А потом ты зашла в кафе и перевернула все с ног на голову. Я не собирался тебя напугать. Я хотел стать ближе к тебе, так близко… как еще ни один человек не был к другому. – Он поднимает глаза, и, когда наши взгляды встречаются, меня будто пронзает молнией. Рис массирует мои ладони. Возможно, ему нужно чем-то занять руки. Вновь заговорив, он опускает глаза, словно не может смотреть на меня в этот момент. – Со мной произошли некоторые вещи. Плохие вещи, о которых ты должна знать. Я расскажу тебе все, чтобы ты поняла, что мой… хм… срыв – это не реакция на тебя. – Он делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Я говорил, что постепенно расширяю свои границы. Хотелось бы мне ускорить этот процесс, поверь. Вряд ли есть что-то, чего я желаю сильнее. И надеюсь, что мы – если ты пожелаешь – сможем начать все сначала. Медленно. Пожалуйста, скажи, что ты этого хочешь! – На последних словах его голос звучит настойчиво, почти умоляюще. Рис опускает голову, будто боится того, что за этим последует.

– Я хочу, – шепчу и сжимаю его ладонь.

– Хорошо, – откликается он с облегчением. Поднимает взгляд и улыбается мне. – Это хорошо.

Ответив на улыбку, я провожу ладонью по его щеке.

– Что ж, выкладывай, – говорю я с большей убежденностью, чем чувствую. Что бы он ни собирался мне рассказать, в этой истории вряд ли будут единороги и радуга. Подвинувшись на кровати, я сажусь по-турецки.

– Сегодня я видел тебя с Сэмом, – начинает Рис. – Я еще не ушел из кафе, когда он привез тебя домой. Уверен, он хороший парень, но в тот момент я так разозлился, что понял: нужно что-то делать. Не мог смотреть на то, как он тебя обнимает. А потом проститутка, которая живет по соседству, придала мне смелости.

– Что, прости? – переспрашиваю в недоумении, повышая голос. – Ты ходил к проститутке? – Я почти кричу и хватаю том, который лежит на кровати, чтобы врезать ему. Рис перехватывает удар и отбирает у меня книгу.

– «О мышах и людях», хорошая книга, – с улыбкой произносит он. – Итак, я поговорил с Джой.

– Джой? – ахаю я. Еще лучше! Я его сейчас прогоню.

Он прикладывает палец к моим губам:

– Дай мне закончить. Джой мне неприятна. Мне ничего от нее не нужно. Она села рядом со мной на лестнице и начала разговор. Я хотел от нее избавиться, но потом услышал интересные вещи. Она помогла мне взглянуть на вещи по-другому и сказала поговорить с тобой.

– Раз так, то я, конечно, очень рада, что ты был с проституткой, – заявляю я с горьким сарказмом.

– Можешь злиться на меня, только, пожалуйста, выслушай, – умоляет Рис, а я скрещиваю руки на груди и с вызовом смотрю на него. – Я не был с проституткой. Она была со мной, если вообще можно так сказать. Но и это не имеет значения, потому что сейчас речь о другом. На нашем свидании я хотел тебя поцеловать. И по-моему, ты тоже этого хотела. Но в тот идеальный момент со мной что-то случилось. То, что, как казалось, я похоронил глубоко и навсегда, вдруг вернулось. И из-за этого я сорвался. Подумал, что у нас ничего не получится. Меня охватила паника.