– Н-нет, – запнулся он, сбитый с толку напором. Но быстро опомнился. – Что за вопросы? Вы, собственно, кто такая?

– Я вроде бы называла свое имя?

Девица изогнула бровь, удивляясь внезапной грубости. Юрген поморщился: прозвучало и правда резковато, даже домовладелица укоризненно покачала головой. Но не отступился.

– Нет. Я не о том. Вы родственница келер Вермиттерин? Или…

– Журналист. Если точнее, внештатный корреспондент.

– Представляете, керляйн Айланд специально приехала из столицы, чтобы взять у меня интервью, – старушка сказала это небрежно, но, чувствовалось, она польщена вниманием прессы.

– Не думал, что женщин теперь берут в редакцию, – Юрген окончательно убедился, что предчувствия его не обманули и с девицей не все ладно. – Как называется ваша газета?

– Вы вряд ли о ней слышали. Это малоизвестное издание с небольшим тиражом. Для ценителей действительно интересных новостей.

Инджи невинно смотрела собеседнику в глаза и улыбалась ярко накрашенными губами, будто предлагая попробовать поймать ее на лжи.

– И о чем же вы пишете? – саркастически уточнил он, принимая вызов.

– Например, о…

С грохотом упал оставленный остывать противень. Лютик, застигнутый на месте преступления, вздыбился дугой, прижал разорванные уши к голове, горя на свидетелей единственным глазом. Оскалил клыки, собираясь зашипеть. Но, видимо, сочтя перебранку с людьми ниже своего достоинства, внезапно успокоился и, задрав хвост, прошествовал к мискам. Презрительно фыркнул и зарылся носом в мясное рагу.

– Надменные расчетливые твари! – притворно пожаловалась домовладелица, подбирая с пола противень. – Ни капли уважения. Они терпят твое присутствие, пока хотят что-то от тебя получить. Некоторые девушки совершенно такие же.

Юрген вспомнил жившую у тети кошку и не стал спорить. Нахалка вечно шкодила исподтишка, а потом нагло крутилась перед носом, зная, что хозяйка не даст ее в обиду. Керляйн Инджи была чем-то похожа на ту кошку: они едва знакомы, но «журналистка» ему уже не нравилась.

– Некоторые девушки… – задумчиво повторила старушка. – Кстати, керр Юрген, как прошла ваша встреча?

– Чудесно.

Распространяться о свидании в чужом присутствии у молодого человека не было никакого желания.

– Это надо отметить.

Келер Вермиттерин вытащила из кармана фартука армейскую флягу, плеснула себе, затем керляйн Инджи. Протянула Юргену.

– Мне завтра на службу, – отказался тот.

– Исключительно в лекарственных целях, – настояла домохозяйка. – К тому же я не люблю пить одна. Ну, ваше здоровье.

Керляйн Инджи залпом, как заправский матрос, опрокинула кружку, насмешливо прищурилась на замешкавшегося молодого человека, и тот решился. Самогонка взорвалась фейерверком в желудке, растеклась теплом по венам. Юрген закашлялся и поспешил зажевать.

– У него такая очаровательная невеста, – поделилась келер Вермиттерин, снова вгоняя молодого человека в краску. После алкоголя глаза у нее подозрительно заблестели: похоже, себе она налила щедрее, чем собеседникам.

– Эта невеста случайно не та керляйн, с которой вы сегодня гуляли в Кленовом парке? – заинтересованно уточнила Инджи у стажера. – Кто она? Почему-то мне кажется, что мы с ней раньше встречались.

– Вряд ли, – буркнул Юрген, намекая, что у девушек не может быть ничего общего и вообще он не желает продолжать этот разговор.

– Ее зовут Катрин Хаутеволле, – словно назло, просветила гостью домовладелица.

– Хаутеволле? – переспросила Инджи. – Дочь управляющего садом манакамней? – Она обернулась к молодому человеку. – Расскажете, как вы познакомились?

– Нет.

– Право, керр Юрген, – упрекнула келер Вермиттерин. – Скромность украшает мужчину, но не в этом случае. Если не ошибаюсь, вы спасли ее от серийного убийцы?

– Спас? Интересно. – Сейчас он практически поверил, что керляйн Айланд и впрямь журналист: уж больно профессиональный тон она выбрала. – Как ваше начальство относится к факту, что сотрудник использует благодарность потерпевшей в личных целях?

– Вас не касается! Это не ваше дело! – не выдержал Юрген: сначала они допрашивали его, теперь привязались к Катрин.

На несколько секунд на кухне воцарилась смущенная тишина. Молодой человек раскаивался в собственной несдержанности. Келер Вермиттерин, вероятно, искала слова, чтобы пропесочить его за неуважение и неблагодарность. Инджи улыбалась: чувство стыда и такт ей были незнакомы.

В гостиной сработали часы с кукушкой.

– Восемь, девять… – удивленно посчитала домовладелица. – Уже так поздно? Керляйн Айланд, если не возражаете, продолжим нашу беседу в другой раз?

– И правда, – опомнилась Инджи, подхватила с пола сумку, серо-зеленую, квадратную – с какими ходили почтальоны. – Когда я увлекаюсь, то совершенно забываю о вежливости. Прошу меня извинить.

Одевалась керляйн Айланд с небрежной быстротой человека, не привыкшего тратить на сборы много времени. Взгляд в зеркало, поправить выбившиеся из-под берета волосы. Легкое движение руки, чтобы приподнять юбку и впрыгнуть в туфли. Еще одно, выхватившее у Юргена пальто, которое тот, следуя требованиям этикета, собирался ей подать.

Пальто, кстати, у нее оказалось непримечательным, серым и недорогим, из колкой собачьей шерсти, хотя он не удивился бы, если оно было бы таким же ядовито-зеленым, как прочая одежда и характер Инджи.

– Келер Вермиттерин, я напишу вам завтра. Керр Фромингкейт, спасибо за приятную беседу.

Инджи, поправив сумку, нахально протянула ладонь. Пожала плечами, когда ее проигнорировали, с издевкой сделала книксен и шагнула в голубое сияние фонарей.

– Вы меня разочаровываете, керр Юрген, – упрекнула старушка, закрывая за гостьей дверь. – Где ваши манеры? Могли бы и проводить девочку. В последнее время на улицах неспокойно. Вдруг кто-то ее обидит?

– Простите, – покаялся Юрген, думая, что если кто-то захочет обидеть керляйн Инджи, спасать потребуется отнюдь не ее.

* * *

Сон не шел.

В голове крутились приятные воспоминания о прогулке с Катрин и не очень – о разговоре с керляйн Инджи. Языкастая ведьма, и откуда она только свалилась к ним на голову?! Легенда о газете по-прежнему вызывала сомнения. Подручная Куратора? Не зря же ее так интересовала служба Юргена. Стажер тут же отмел эту мысль. Пусть паранойей страдает керр Дершеф – ему по должности положено. Скорее, девица – обычная мошенница, охотящаяся за драгоценностями келер Вермиттерин. Юрген поставил в памяти зарубку еще раз попросить домохозяйку вести себя осмотрительнее: опыт опытом, но и на старуху бывает проруха.

Проворочавшись с полчаса, он зажег светильник. В тумбочке валялся томик виршей Майбуша – популярного в последние годы рифмоплета. Поэзия нагоняла на молодого человека зевоту, но большинству знакомых ему керляйн нравилось, когда им декламировали стихи. Чем напрасно мять простыни, полезнее выучить парочку к следующей встрече с Катрин. Какую-нибудь возвышенную чепуху вроде:

Свет зимнего солнца озарил мою серую жизнь,

Белый свет в голубых глазах… сможет ли он согреться?

Я мечтаю растопить ваше холодное сердце,

Истеките капелью. В почке зреет надежды лист.

И ей приятно, и, глядишь, сон сморит.

Выдвинув ящик, Юрген вместо Майбуша обнаружил сверху плотную папку, озаглавленную «Дело номер триста