– Что у вас с рукой? – Краус уставился на левую ладонь ряженого гауптмана.

Вадим скосил глаза вниз. Ладонь кровоточила! Волдыри снова лопнули, а он даже боли не чувствовал.

– Разрешите, господин полковник? – В кабинет вошел Эрик Шлехтер.

Позади него мерцал охранник, унтер-офицер без головного убора, с кобурой на ремне.

– Да, входите, Эрик. – Полковник словно почувствовал облегчение, начал растирать виски ладонями. – Садитесь, старина. Тут вот какое дело…

Шлехтер еще не понял, кивнул Сиротину как хорошему знакомому, придвинул к себе стул. Унтер-офицер, вызванный на всякий случай – упоминание про второй протокол? – остался в открытых дверях. За спиной у него вроде было чисто.

Лезвие со щелчком выстрелило из рукоятки, спрятанной в рукаве. Сложно не попасть с пары метров. Нож пробил грудную клетку унтера, поразил его сердце. Тот содрогнулся, выпучил глаза.

Вадим прыжком метнулся к нему, схватил за шиворот, втащил в кабинет и захлопнул дверь. Унтер не успел упасть, а он уже повернулся, выхватил пистолет.

Полковник откинулся на спинку стула. Ужас застыл в его глазах. Дрожащими пальцами он нащупывал рукоятку выдвижного ящика.

Подпрыгнул ошеломленный Шлехтер, успел что-то вякнуть про измену, вытянул пистолет из кобуры.

Вадим набросился на него, ударил по запястью окровавленной рукой, локтем правой врезал в висок. Шлехтер качался словно пьяный. Он сцапал его за ворот, ударил головой о столешницу. Напрасно тот пытался вырваться. Мог бы просто разбить лоб, а так треснулся виском об угол тяжелой столешницы. Брызнула кровь из раскроенного виска.

Сиротин прыгнул на стол, поехал по нему как по льду, сметая на пол настольные лампы, кипы бумаг, стакан с карандашами. Он протаранил полковника Крауса, когда тот уже выхватывал пистолет из выдвижного ящика. Ножки стула не выдержали, подломились. Полковник ударился спиной об пол. Вадим не смог прервать кувырок, завертелись пол, стены.

Вроде не расшибся, стену не пробил. Он сидел в ошеломлении, приводил себя в чувство. Стонал полковник Краус. Рухнувшая столешница придавила его ноги, он извивался, пускал пену. Тут же валялся Шлехтер с раскроенным черепом.

Самое время сбежаться сюда всем, кто был в здании. Но может и обойтись. Стены толстые, дверь тяжелая, с уплотнителем.

Вадим доковылял до двери, замкнул задвижку, прислушался. Все спокойно. В одном из кабинетов работало радио, мужской хор исполнял бравурный немецкий марш. Вот и хорошо. Дополнительная шумовая завеса.

В 13 часов 56 минут он кинулся к полковнику, отодвинул столешницу, бегло осмотрел его. Все в порядке, танцевать не будет, но ковылять самостоятельно сможет.

Теперь надо проверить свою догадливость. Сиротин бросился к стене, сорвал картину, изображающую главное чудовище двадцатого века. Да, она закрывала сейф, вмурованный в стену.

Он схватил Крауса под мышки, выволок на середину кабинета. Полковник пребывал в шоке, не понимал, что происходит. Вадим бегло обшаривал его карманы. Есть контакт!

Маленький серебристый ключ, прикрученный к брелоку, идеально вписался в замочную скважину. Стальная дверь со скрипом отворилась. На верхней полке пистолет, коробка с патронами, три бутылки дорогого французского коньяка. Внизу две высокие стопки бумаг. Листы, исписанные от руки и отпечатанные на машинке, украшенные печатями абвера. Пухлые и тонкие картонные папки.

Сиротин вытащил из середины первую попавшуюся, начал бегло просматривать бумаги. Это было личное дело некого Стоянского Павла Еремеевича, бухгалтера завода портового оборудования. Дата рождения, семья, место проживания – поселок Массандра, когда и кем завербован. Личные качества. Навыки и умения. В молодости занимался боксом. Донесение некого Климкина с компрометирующей информацией.

«Ладно, будем считать, что это именно то, что надо», – решил Вадим.

Он вертел головой, метался по кабинету, сунулся в гардеробную, где висели плащ и утепленная полевая куртка. Там же нашелся пухлый и совершенно пустой портфель.

Капитан запихивал в него бумаги, утрамбовывал их чуть не ногами. Все вошло, и даже осталось место для кое-чего еще.

Полковник стонал, пытался подняться. Вадим опять метнулся за занавеску, схватил какую-то кружку в интересном кожаном футляре, наполнил водой и резко выплеснул полковнику в лицо. Потом он уцепил полотенце и принялся лихорадочно растирать ему физиономию.

Вот капитан Сиротин и в няньки записался. Но ничего, он с гордостью понесет это высокое звание.

– Прекратите! Что вы делаете? – прохрипел полковник. – Что происходит, капитан? Что вы себе позволяете?

– А теперь последние новости, полковник, – вкрадчиво сказал Вадим. – Перед вами действительно капитан, но не той армии, о которой вы подумали. Я служу в контрразведке СМЕРШ советской Приморской армии. Можете кричать, никто не поможет. Но вы об этом сильно пожалеете. Я забираю ваши документы, не возражаете?

Тот еще как возражал! Он пыхтел, с ненавистью смотрел то в насмешливые глаза капитана, то в черную дырочку ствола пистолета.

– Вас я тоже заберу, – сообщил очередную сногсшибательную весть Вадим. – Не секрет, что меня интересуют списки агентов, подготовленных вашим ведомством. Я не уверен, что все они находятся в портфеле. С вашей добровольной помощью мы все восстановим и разложим по полочкам. Теперь приводим в порядок свой внешний вид, выходим, садимся в машину и уезжаем. Война с этой минуты для вас окончена. Гарантирую жизнь и смерть в глубокой старости от естественных причин. Когда-нибудь вы выйдете на свободу, если не будет доказано ваше участие в преступлениях против человечества. Вы не СС, а солдат. Это вам зачтется. Но есть и другой вариант. Вы дергаетесь, сопротивляетесь, получаете нож под ребро и умираете в жутких мучениях. Или сопротивляетесь по дороге до машины. Исход тот же. Меня, конечно, убьют, но вы умрете раньше. Вам это надо? Вы пылаете трепетной любовью к идеям национал-социализма и бесноватому фюреру? Вы знаете, сколько миллионов невинных душ загубил гитлеровский режим? Вас это не смущает?

– Пропади вы пропадом! – прохрипел полковник. – Вы не сможете отсюда выйти.

Ну началось! Ровно в два часа неподалеку прогремел оглушительный взрыв. Грохнула связка из нескольких лимонок. И тут же разразилась бешеная автоматная пальба. Снова взрыв, второй, третий.

Горстка партизан атаковала полицейский участок, расположенный через дорогу! Смысл этого действия был очевиден: отвлечь внимание противника. По задумке Вадима, туда должна была припустить вся охрана, по крайней мере – значительная ее часть. Ведь это возмутительно! Такая свистопляска под самым носом оккупационных властей!

На душе у Вадима стало спокойнее. Он поднялся, оправил помявшуюся форму, надел фуражку так, как положено по уставу.

Пальба не стихала, стены тряслись. Можно представить, что творилось в полицейском участке и здании администрации, которому, видимо, тоже досталось.