– А теперь запятые расставьте, господин полковник, – посоветовал ему Вадим.

– Куда вы меня тащите? – прохрипел полковник. – Вы не можете так обращаться с военнопленным. Я знаю свои права. Лучше пристрелите меня здесь же, я все равно ничего не скажу. Хотя бы потому, что не владею информацией.

– Ну и что он несет? – спросил Белоусов. – Благодарит за коньяк?

– Нет. – Вадим усмехнулся. – За коньяк он не благодарит. Это мы должны сказать ему спасибо. Обычный треп человека, выбитого из колеи. Соберитесь с духом, герр Краус. Убивать вас мы не будем. Я вам об этом уже говорил. Разве сами что очень попросите. Вы ценный фрукт и будете говорить независимо от своего желания. Прав у вас больше нет, остаются только обязанности. Ваша жизнь с сегодняшнего дня кардинально меняется. Полагаю, вы не глупый человек, понимаете, куда клонится война, и согласитесь с тем, что данный вариант не самый проигрышный для вас. Готовы продолжать дорогу? И не смотрите на меня так. Добавки не будет.

К закату группа без потерь вернулась в Глуховский распадок. Настроение у участников дерзкой операции было приподнятое, несмотря на дикую усталость.

На завершающем участке пути им пришлось волочь полковника на себе и отпаивать коньяком, оставшимся в первой бутылке. В противном случае они рисковали не донести его. Сердце у начальника армейской разведки не на шутку пошаливало.

Его осматривал медик, пока Вадим в командирской пещере вводил Сазонова в курс дела.

Командир отряда сильно удивлялся. Мол, надо же, доставили пьяного полковника. Неужто прямо с банкета?

– Считайте, что с банкета, – ответил Сиротин. – Гуляют немцы по случаю проигрыша в войне. Держите, Василий Лукич. – Он сунул командиру вторую, и последнюю, бутылку коньяка. – Будет время, выпьете с Овчаруком за победу, за тех, кого с нами нет. Можете и мне граммульку оставить.

– Восхищаюсь я вами, Вадим Викторович, – уважительно пробормотал Сазонов. – Признаться честно, думали с Никитой, что на верную гибель идете. Да еще лучших людей моих с собой прихватили. Снимаем шляпы, Вадим Викторович, вы настоящий специалист своего дела. Чем еще мы можем вам помочь?

– Вы уверены, что здесь безопасно? В свете некоторых событий полицаи и их немецкие хозяева, мягко говоря, взбешены.

– В Глуховский распадок им не пройти, – уверил капитана Сазонов. – Мы перекрыли все лазейки. Да и не до нас теперь будет немцам. С каждым днем угроза наступления наших войск становится очевиднее. Они бросают все силы к Керчи и Бахчисараю, не могут набрасываться на каждый партизанский отряд. У них проблемы куда серьезнее.

– Вот здесь я с вами соглашусь, – сказал Вадим. – В ближайшие дни воздержитесь от проведения боевых акций в Ялте и Элидии, поберегите людей. Наша армия сама справится. Когда начнется наступление, тогда и поддержим, ударим в тыл бегущим фрицам. Все указания получим из центра по рации. Теперь пожелания, Василий Лукич. Мне нужны условия для работы. Пара хорошо проветриваемых помещений, звукоизоляция, рация с полным набором запасных аккумуляторных батарей и внешняя охрана на случай непредсказуемого поведения полковника Крауса. Пленный должен быть здоров, чист, накормлен. При этом он обязан понимать, что единственный способ сохранить свою жизнь – это сотрудничество с советской контрразведкой. Мне нужно как минимум двадцать четыре часа, чтобы закончить работу. Радист не потребуется. Я сам этому делу обучен. Но все мои просьбы и приказы должны выполняться беспрекословно.

Он поспал четыре часа, а последующие сутки работал как проклятый. Он изучал документы, доставленные в отряд, – личные дела, рапорты, отчеты, докладные. Краткие сведения об агентах капитан записывал на отдельных листах.

С полковником он беседовал по мере надобности. Сиротин не хотел угрожать, пытать, добывать сведения раскаленным железом. Он верил в доверительные отношения как залог плодотворной работы. Полковник устал, трудно расставался с привычным укладом, замыкался в себе, но не отказывался от еды и от чая.

Установление контакта занимало время, но Сиротин не спешил. Он знал, что со дня на день наши войска перейдут в наступление, а расстояния в Крыму отнюдь не сибирские.

Полковник понемногу начинал говорить, требовал гарантий, просил предоставить ему информацию о положении дел на фронтах. На подобные сведения Вадим не скупился, будущее германской армии рисовал в самых мрачных красках. Полковник и сам это понимал, умел отличать правду от преувеличений.

– Хитрость не пройдет, герр оберст, – сразу предупредил его Вадим. – Вам незачем юлить, набивать себе цену и что-то утаивать. Молите бога, что вы не служите в СС. В противном случае я не стал бы с вами даже разговаривать. Я знаю, что ваше ведомство не очень чтит СС, большинство сотрудников недолюбливает Адольфа Гитлера и НСДАП. Армейская разведка не устраивает массовый геноцид в Европе и Советском Союзе. Именно поэтому вы сидите напротив меня, пьете чай с сушками, и я из кожи вон лезу, чтобы вам понравиться. Кстати, господин полковник, у ведомства, которое я представляю, имеются сведения о том, что абвер скоро будет расформирован и передан РСХА, которым заведует Гиммлер. Тогда-то и полетят головы добросовестных служак, ошибочно полагающих, что они выполняют присягу. Вам же не хочется служить под началом Гиммлера, к тому же участвовать в заведомо проигрышной кампании?

Полковник рассказывал о работе абвера в Крыму. Особо впечатлительных достижений у этой конторы тут не было. Разгром нескольких подпольных организаций, внедрение своих людей в партизанские отряды, арест офицера советской разведки, работавшего в штабе 17-й армии.

Сведения о численности противника у советского командования имелись, но требовали уточнения. В принципе данные разведки подтверждались.

Полгода назад 17-я немецкая армия эвакуировалась с Таманского полуострова, усилила группировку в Крыму. В текущий момент прорабатывался вопрос эвакуации ее штаба в Румынию морским путем. Иллюзий у немецкого командования не было.

Сейчас на полуострове были блокированы пять немецких и семь румынских дивизий, а также энное количество специальных частей – инженерные, охранные, строительные, саперные. Полк специального назначения «Бергман», 9-я дивизия ПВО, включая зенитный бронепоезд «Михель», артиллерийский полк, три полка береговой обороны, несколько дивизионов штурмовых орудий, два бронетанковых полка. В Крыму заперты примерно 200 тысяч человек силы и большое количество вооружений.

Единственное, что неплохо удалось абверу, – создать агентурную сеть. В нее вербовались в основном местные жители, не скомпрометировавшие себя явным сотрудничеством с гитлеровским режимом. Явки, пароли, конспиративные квартиры. У каждого собственная зона ответственности: портовое хозяйство, железные и шоссейные дороги, энергетика, водные ресурсы, системы связи. После возвращения советской власти эти люди будут собирать информацию о передвижениях войск, проводить диверсии и теракты, готовить почву для триумфального возвращения великой германской армии.