Саад, как обычно, слетал на встречу в Бахрейн, но на этот раз его переполняла энергия. Даже официантка в кофейне заметила, что он держится уверенней, и впервые завязала с ним разговор.

– Вы же работаете в правительстве? – спросила она.

– Да, – с улыбкой ответил Саад.

– Хорошо, когда в правительстве сидят такие добрые и честные люди, как вы, – сказала официантка, отдавая ему сдачу. – У меня на родине в правительстве слишком много коррупции.

– Спасибо, – сказал Саад, даже не пересчитав сдачу.

– А кем вы работаете? – спросила девушка.

Саад попытался описать свою работу как можно внушительнее.

– Я занимаюсь планированием. Без меня и моих коллег не состоялся бы ни один строительный проект.

Официантка тепло улыбнулась ему, а он оставил ей больше чаевых, чем обычно. «Наверное, я мог бы заполучить эту девушку, – подумал он, и тут же вспомнил о Найве. – Но теперь мне это уже не нужно». Он был уверен в себе, как король.

Следующее свидание с Найвой было уже не таким волнующим, как первое. Не хватало загадки и предвкушения первой встречи, трепета первого свидания и волнения первого разговора. Найва как будто уже не так старалась ему понравиться. «Прошлый раз был для нее вроде кастинга», – пошутил про себя Саад. Но все-таки они потрясающе провели время. Саад мог быть собой, и Найва явно ценила его внимание. Они оба были одиноки и, наконец, нашли друг друга.

Когда он вернулся домой, они с Худой тоже занимались любовью.

«Ты прямо помолодел с этой соколиной охотой, – шутливо заметила Худа. – Может, тебе еще раньше стоило ею заняться».

Две женщины за один день! Он чувствовал себя как чистокровный скаковой конь и представлял себя Гарун Аль-Рашидом – великим султаном прошлого, обладателем гарема из самых красивых женщин. Потом он вспомнил о турецком султане Сулеймане, его многочисленных женах и гареме с экзотическими красавицами из разных земель. При желании он мог бы взять себе сразу нескольких жен, купить дом и устроить там свой собственный гарем. Но это слишком большая ответственность и опасность, да и женщины стали бы соперничать за его внимание. Нет, такого ему не нужно. К тому же он не мог позволить себе столько детей и связанных с ними забот: расходов, болезней, прививок, семейных поездок. Худы и Найвы было более чем достаточно. По крайней мере, пока.

Саад боялся, что вторая жена заставит его разлюбить первую семью, но он зря тревожился. Теперь он был счастливее, покладистей, и все это заметили. Дети звали его играть в настольные игры, а Худа начала спрашивать его мнения по хозяйственным вопросам, которые уже давно привыкла решать сама. Он действительно ощущал муки совести, но его второй брак шел на пользу его близким. Он стал более щедр и внимателен к их желаниям, чтобы как-то восполнить то время, которое проводил вдали от них. Часть времени он посвящал им, часть принадлежала ему и Найве. Все были довольны.

Возбуждение от встреч с Найвой со временем ослабло, как и следовало ожидать. Вторая супруга не стала менее красивой – наоборот, она казалась Сааду все прекраснее. Она же со временем освоилась и уже чувствовала, что стоит ему приготовить, какие ароматы он предпочитает, узнала, какие фильмы ему нравятся и какие цвета в одежде его привлекают. Она сбросила пару килограмм – наверное, из-за их совместного активного отдыха – и ее фигура стала еще лучше. Она не переставала краситься и делать прически. Саад сфотографировал ее косметику и купил ей более дорогие варианты тех же цветов и оттенков. Постепенно Найва стала его идеалом и заслонила в его глазах даже бахрейнскую официантку. Она была его королевой, а он ее королем.

С ней было невероятно приятно заниматься любовью, но юношеское волнение угасло. На смену ему пришло нечто другое – эмоциональная связь, которой Саад совершенно не ожидал. Шло время, а он все сильнее влюблялся в Найву. Он мечтал проводить с нею дни и ночи. Однажды они поехали ужинать в хороший ресторан, а потом сидели на диване у нее дома и смотрели телевизор. Она заснула у него на руках. С тех пор он постоянно вспоминал эту картину – ее обнаженную шею, когда она, склонив голову, держала его за руку во сне. «О боже, – подумал он, – я влюбился».

Она была хорошей женщиной, никогда не вспоминала при нем о покойном муже, и он тоже не хотел об этом говорить. Он ревновал к памяти, которую хранила об этом человеке его возлюбленная. Ее первый муж умер во сне несколько лет назад. Близких родственников у нее не было, и после его смерти она жила затворницей, выходя из дома только по необходимости. Они с мужем не смогли родить ребенка, и после его смерти она погрузилась в депрессию. Месячные стали нерегулярными, и врачи посоветовали ей удалить матку, потому что это был признак ранней стадии рака эндометрия или шейки матки. Она любила детей, но ей не суждено было родить своих.

Саад гордился своей второй женой, но по-прежнему хотел сохранить их связь в тайне. К чему нарушать идеальное взаимопонимание? Может, когда-нибудь он перевезет ее в Эр-Рияд и снимет ей квартиру поближе к своему дому.

При любой возможности он старался уехать из дома уже не в четверг, а в среду, а по субботам часто возвращался поздно вечером. Как и предсказывали друзья, он находил все новые способы насладиться обществом своей прекрасной возлюбленной. Один друг приглашал их провести выходной в своем доме на берегу моря, другой – в своем шатре посреди пустыни. Однажды он даже привез ее к другу на семейный вечер, и она вела себя так же сдержанно, как и он сам.

Как-то раз ему даже не пришлось придумывать очередной предлог – он в буквальном смысле сам свалился ему на голову. Подтекавший кондиционер повредил крышу их офиса, и как-то в понедельник вечером она провалилась. Из-за летней жары всему офису дали неделю оплачиваемого отпуска, пока крышу не починят. Это был божий дар, и Саад воспользовался своей удачей. Он рано пришел домой и рассказал Худе о том, что случилось. «Я уеду на несколько дней в Иорданию за новым соколом, – сказал он. – К тому же у одного моего друга там дядя, и он думает продать свой Рендж Ровер. Может, удастся купить его подешевле».

Худа, как обычно, не возражала. Пока хватало денег и он, в конце концов, появлялся дома, все было в порядке. Она даже упаковала ему с собой обед. Худа была хорошей женой и матерью, а сам Саад понял, что все-таки любит ее, хотя она и не привлекала его так как раньше.

Саад принял душ, побрился и собрал вещи, готовясь провести неделю с Найвой. Он уехал сразу после возвращения детей из школы. «Не скучай, папа», – сказали они ему на прощание.

Найва писала ему только в ответ на его СМС-ки. Он решил не предупреждать ее, что приедет. Очень уж хотелось сделать ей сюрприз: это будет настоящий подарок для их расцветающей любви. Он послал ей только одно короткое сообщение: Мне не терпится увидеть тебя. Через минуту она ответила: Мне тоже не терпится тебя увидеть.

Когда он приехал в Джидду, было уже темно. Подъезжая к дому Найвы, он погасил фары, чтобы она не заметила его раньше времени. Саад припарковался на обычном месте и на цыпочках подошел к двери. Он вставил свой ключ в замок, тихо повернул ручку и только тогда, как обычно, постучал: «Дорогая, я дома!» Затем он распахнул дверь и крикнул: «Сюрприз!»