— Конечно, нельзя быть абсолютно во всём уверенной, но, мнекажется, — произнесла Джудит, — я бы пошла на такой риск.

— Только в том случае, если это коснётся ваших личныхинтересов, — с усмешкой заметил Нортон.

Джудит вспыхнула и резко ответила:

— Ваши слова лишний раз подтверждают, что вы ничего непонимаете. Напротив, я ничего не смогла бы сделать, если бы это касалось личноменя. Неужели вы не понимаете? — спросила она, обращаясь ко всем нам. — Это недолжно иметь никакого отношения к вашей личной жизни. Только при таких условияхвы сможете взять на себя тяжелую ответственность прервать чью-то жизнь! Здесьнет места личному эгоизму.

— Всё равно, — сказал Нортон, — вы бы не сделали этого.

— Нет, сделала бы, — настаивала Джудит. — Для начала должнасказать, что, в отличие от большинства людей, не считаю жизнь священной. Вжизни не должно быть неудачников, бесполезных людей. И так слишком много грязи.Жить должен только тот, кто может внести честный вклад в развитие общества, сдругими же следует решительно бороться. Разве вы не согласны со мной? —неожиданно обратилась она к Бонду Каррингтону.

— В принципе согласен, — медленно произнёс он. — Толькодостойные должны жить.

— А вы взяли бы всё на себя, если бы это было необходимо?

— Возможно. Я не знаю… — Бойд Каррингтон отвечалнерешительно.

— Многие согласились бы с вами в теории, — спокойно заметилНортон, — но практика — это другое дело.

— Нелогично.

— Конечно, — нетерпеливо парировал Нортон. — В сущности этовопрос мужества, но у большинства людей, грубо выражаясь, кишка тонка.

Джудит молчала, а Нортон продолжал:

— Честно говоря, Джудит, вы такая же как все и у вас нехватило бы мужества в нужную минуту.

— Вы так думаете?

— Уверен в этом.

— Боюсь, вы ошибаетесь, Нортон, — произнёс Бойд Каррингтон.— Мне кажется, у Джудит мужества более чем предостаточно. К счастью, подобныепроблемы редко возникают.

Из дома послышался звук гонга. Джудит поднялась.

— И всё же вы не правы, — произнесла она чётко, обращаясь кНортону. — У меня гораздо больше силы духа, чем вы думаете.

Она медленно пошла в сторону дома.

— Эй, подождите меня, Джудит, — крикнул Бойд Каррингтон ипоследовал за ней.

Поднялся и я, чувствуя себя несколько обескураженным.Нортон, который всегда быстро чувствовал настроение, попытался успокоить меня.

— Она это несерьёзно, — сказал он. — Такие глупые идеивсегда бывают у молодых. К счастью, они их никогда не осуществляют. Это простоболтовня.

Мне кажется, Джудит слышала эти слова, так как бросила нанас через плечо яростный взгляд. Нортон понизил голос.

— Теории не должны никого беспокоить, но послушайте,Гастингс…

— Да?

Нортон казался несколько смущённым.

— Я не хочу вмешиваться, но что вы знаете об Аллертоне?

— Аллертоне?

— Да. Возможно, я сую нос не в свои дела, но будь я на вашемместе, я не позволил бы своей дочери слишком часто видеться с ним. Он... унего, видите ли, не совсем хорошая репутация.

— Я сам вижу, что он за тип, — горько произнёс я. — Но внаши дни всё не так просто.

— Да, конечно. Большинство девушек сами о себе заботятся,но, видите ли, Аллертон — большой специалист в этой области.

После некоторого колебания он добавил:

— Чувствую, я должен рассказать вам всё. Не позволяйтеразвиваться их отношениям дальше — мне удалось узнать достаточно многоскверного о нём.

И тогда Нортон рассказал мне во всех подробностяхпотрясающую историю о самоуверенной, современной, независимой девушке. Аллертонвоспользовался всем своим опытом, чтобы завоевать её, а затем наступил финал —бедная девушка покончила с собой, приняв смертельную дозу веронала.

Самое ужасное заключалось в том, что эта девушка была тогоже типа, что моя Джудит — независимая и высокомерная. Уж если она в кого — либовлюбится, то всей душой, со всей глубиной отчаяния, что не характерно дляженщин глупых и кокетливых.

Я шёл на обед со странным предчувствием близкого несчастья.

1

— Вы чем-нибудь обеспокоены, mon ami? — спросил Пуаро, когдая позже навестил его.

Я ничего не ответил, просто покачал головой. Я чувствовал,что не имею права взваливать свою ношу, свои трудности, на плечи Пуаро. Здесьон ничем не смог бы помочь.

Джудит с улыбкой бы встретила любые увещевания с егостороны. Так обычно молодежь относится к нудным нотациям стариков.

Джудит, моя Джудит…

Трудно описать мои чувства в тот день. Впоследствии,размышляя над событиями этого дня, я пришёл к выводу, что на моём настроениисказалась атмосфера самого Стайлза: его прошлое и настоящее. Тень убийцыпризраком бродила по дому.

Я был абсолютно уверен, что убийца — Аллертон. Подуматьтолько: Джудит отдала своё сердце ему! Это было просто невероятно, ужасно, я незнал, что делать.

После обеда Бойд Каррингтон отвёл меня в сторону. Несколькоминут он говорил о всякой чепухе, а затем перешёл к делу.

— Не думайте, — довольно резко произнёс он, — что мненравится вмешиваться в ваши дела, но, мне кажется, что я должен поговорить свами о вашей дочери. Её следует предостеречь. Вы не знаете Аллертона. У негоневажная репутация, а ваша девочка, похоже, влюбилась в него.

Как легко другим, особенно бездетным, произносить подобныеслова! Предостеречь? А будет ли от этого польза? Не будет ли ещё хуже?

Если бы только Сайндерс была со мной! Она бы знала, чтоделать, что сказать…

Должен признаться, я хотел сдержаться и промолчать, но,немного поразмыслив, пришёл к выводу, что это будет трусостью. Я всегдауклонялся от неприятных разговоров с Джудит, потому что несколько побаивалсясвоей высокомерной красивой дочери.

Я бродил по саду и, наконец, оказался в розарии, где вполном одиночестве скрывалась Джудит. Никогда в жизни не видел я болеенесчастного выражения на женском лице. Маска была сброшена.

Я взял себя в руки и незаметно подошёл к ней.