– Я слышу, – отозвался Доминик, кивая своей очень большой иочень круглой лысой головой. Голос у него оказался неожиданно тонкий, но,впрочем, весьма приятный. – Я все слышу. И должен сказать, мадам, что хорошиешампиньоны на гидропонике не вырастут. В качестве почвы я использую особыйсубстрат. Он состоит из специально подготовленного компоста, в который входятнавоз, куриный помет, органические наполнители (солома, кукурузные кочерыжки,ботва растений и так далее) и минеральные добавки.

Алёна быстро моргнула и чуть изменила направление своейзубочистки. Сначала та была нацелена в один из последних шампиньончиков, атеперь ткнулась в оливку. Алёна прожевала кисло-соленую оливку, глотнула ещератафьи и подумала, что, пожалуй, наелась грибов. Надолго. Даже очень надолго!

– А в лесу мы вообще не собираем грибы, – продолжал своимприятным голосом Доминик. – Видите ли, солнечный свет отрицательно влияет наразвитие шампиньонов. Под его воздействием сохнет почва, и в грибе начинаютразвиваться вредители. Он гниет, гниение передается грибнице… Я думаю, сейчас внаших лесах натуральных шампиньонов просто не найдешь. Грибницы выродились!Так, набредешь на какую-нибудь гниленькую мелочь…

Он пренебрежительно махнул рукой.

– А я вчера или позавчера, не припомню точно, виделанастоящий живой шампиньон. Да какой огромный! – упрямо возразила Алёна, котораяне могла простить Доминику того дискомфорта в желудке, который воцарился тампри упоминании о кукурузных кочерыжках и курином помете. – Просто рекордсмен!Жаль, что трава была сырая, я не захотела кроссовки промочить. А велико былоискушение добраться до него и съесть прямо тут же. Он был тако-ой, что имодним, наверное, можно было наесться.

Доминик открыл рот и тотчас его закрыл. Жоффрей негромкоахнул. Серые глаза Манфреда сузились.

– Серьезно? – проговорил он. – Вы видели такой гриб? Где?Когда?

Алёна растерянно моргнула. Странные какие лица стали умужчин. Можно подумать, она сообщила не о каком-то грибе, а о том, что видела вближнем лесу, куда прокралась тайком («Просьба не входить на территорию!»,здесь кругом частные леса), группу террористов из ближневосточных стран.

– Ну да, я его видела, – пробормотала она. – А что, этозапрещено законом? Когда? Позавчера, утро еще было дождливое. Где? Данеподалеку от Муляна, на пути в Нуайер. На опушке леса видела. В траве.Уникальный был гриб.

– Сырое утро, опушка леса, огромный шампиньон, – кивнулЖоффей. – Все верно. Неужели они опять появились?

– Похоже на то, – пробормотал Манфред.

Доминик важно кивнул. У него был вид судмедэксперта, чьивыводы о причине убийства только что блистательно подтвердило вскрытие трупа.Почему-то под взглядом его глаз, полускрытых очками, Алёна вдруг ощутила себятем самым вскрытым трупом.

– Они – кто? – насторожилась Алёна. – Инопланетяневысадились?

– Элен, дайте мне слово, – проговорил Жоффрей необычайносерьезно, – что вы никогда не станете есть грибов, которые напоминают вамшампиньоны и которые вы найдете в лесу.

Манфред и Доминик кивнули.

– Почему? – удивилась наша героиня.

Впрочем, на самом деле не так уж сильно удивилась. Она ведьпочти целую ночь читала ту тетрадку, которую обнаружила вчера в водостоке… Ипоэтому почти знала, какой ответ последует сейчас.

– Потому, – важно сказал Доминик, – что в наших лесах вавгусте, особенно если стоит такой дождливый август, как нынче, появляетсяочень опасный гриб. Он называется белая бургундская поганка и так же ядовит,как… ну, скажем, как яд кураре.

– Неужели? – фальшивым голосом ужаснулась Алёна. – Неужелиего можно сравнить с кураре?

– Можете мне поверить, – кивнул Доминик. – Я ведь грибамивсю жизнь занимаюсь, окончил в свое время биологический факультет в Дижоне, такчто врать не стану. Белая бургундская поганка – реликт и уникум. Слава богу,что она уникум! Наши-то все о ней знают, но многие даже не видели никогда,потому что на нее непросто наткнуться. А вам – надо же как повезло!

– Еще больше вам повезло, что не захотели ноги промочить, –буркнул Манфред и почему-то очень внимательно посмотрел на Алёнины ноги.

Нынче она была не в шортах и кроссовках, а в коротенькомтаком черно-белом сарафане в облипочку и в черных шлепанцах на шпильках.Шлепанцы были украшены стразами. Не Сваровски, понятное дело, но о-очень дажеэффектно! А кроме того, прошло не более недели с тех пор, как Алёна в последнийраз делала педикюр: собственно, перед самым отъездом из любимого Ни-Но (такиногда называют свой город нижегородцы), в любимой парикмахерской «Фэмили» наулице Пискунова, неподалеку от Драмтеатра, – и пальчики с пяточками выгляделине только вполне презентабельно, но и очень-очень миленько.

– И повезло, раз нам про то, что видели гриб, сказали, –поддакнул Доминик и тоже уставился на пяточки и пальчики Алёны.

Ей немедленно захотелось натянуть платье на вышеупомянутыечасти тела, но сие было совершенно немыслимо по причине минимального количестваткани, использованной для пошива оного.

Слава богу, что хоть Жоффрей вспомнил о своих обязанностяххозяина и повернулся к Марине, чтобы налить ей ратафьи.

Марина блаженствовала, наслаждаясь редкостной минутойсвободы: девчонки веселились с младшей внучкой Жоффрея в соседней комнате ипока что вели себя безукоризненно. Неведомо, конечно, было, сколько временипродлится их благонравное поведение, поэтому Марина торопилась использоватькаждый миг свободы: прихлебывала ратафью и болтала с соседкой, местнойинтеллектуалкой Женевьевой, об Уэльбеке. Алёна только брови подняла, когдауслышала его имя. Ну не нравился ей Уэльбек! А что, нельзя, да?.

– Вообще-то я про бургундскую поганку слышала, – пробормоталаАлёна. – Только тогда представить не могла, что вижу именно ее.

– Вы слышали про бургундскую поганку? – изумленно спросилМанфред, и глаза его наконец-то оторвались от Алёниных, скажем так, босоножек.

Ей сразу стало ощутимо легче. Все-таки она была скореескромная женщина, чем нескромная, хотя некоторые события ее жизни заставлялиусомниться в данном утверждении… И все-таки – скорее скромная, чем нет!

Доминик тоже удивился. И его очки немедленно обратились кАлёне:

– Неужели даже в России известно…

– Да нет, в России неизвестно, – покачала головой Алёна, –но, насколько я понимаю, даже во Франции далеко не все знают про белуюбургундскую поганку.