Пенттинен: Вы видите отсюда нужное место?

Квик замирает и закрывает глаза.

Пенттинен: Вы киваете и закрываете глаза.

Квик открывает глаза и замечает что-то внизу. Пенттинен и Квик сходятся на том, что это, вероятно, каменная плита.

— Может, пойдём вниз к той ёлке? — наконец предлагает Квик.

Они идут в сторону небольшой ёлочки и возле неё снова останавливаются. Повисает тишина. Квик начинает шептать что-то неразборчивое. Ему помогают зажечь сигарету.

— Поворот там? — спрашивает он, махнув рукой.

— Да, — подтверждает Биргитта Столе.

— Я должен взглянуть на него, — говорит Квик и ковыляет в указанном направлении.

На земле валяются ветки, идти по ним довольно сложно. Квик спотыкается, Пенттинен подхватывает его, и вдруг Квик совершенно выходит из себя и кричит:

— Чёрт тебя дери! Проклятая свинья! Ты грязная чёртова свинья! Чёртова свинья! — Квик топает ногами и размахивает руками, но его быстро унимают: несколько полицейских и врачей буквально набрасываются на него и валят на землю. Сеппо Пенттинен поворачивается к камере, будто хочет убедиться, что данное событие успели задокументировать. В его взгляде определённо прослеживается торжество.

Кто-то сообщил о происходящем Кристеру ван дер Квасту — и вот он уже показывается в объективе камеры, одетый в блестящий чёрный костюм. Квик лежит и не переставая издаёт глухой ритмичный звук, похожий на рычание.

Всем ясно: Квик преобразился, теперь в нём говорит одно из его альтер эго. В данный момент в нём живёт персонаж, которого Квик и его терапевт называют Эллингтоном — это зловещий образ отца, убийца, завладевший мыслями и телом Квика.

— Томас, — осторожно говорит Пенттинен, но Квик по-прежнему лишь мычит.

Биргитта Столе пытается найти подход к своему пациенту.

— Стуре! Стуре! Стуре! Стуре! Стуре!.. — произносит она.

Но Квик всё ещё воображает себя Эллингтоном и лишь рычит в ответ.

— Исчезла навсегда, — говорит он приглушённым голосом. — Исчезла навсегда! — и снова рычит. — И тебя, девка, будут топтать! — ревёт он.

Столе вновь пытается заговорить со своим пациентом, который постепенно начинает успокаиваться.

Квику помогают подняться, и в полной тишине вся команда медленно идёт к холму, где Томас садится спиной к камере. Пенттинен, Столе и Анна Викстрём приобнимают его и долго сидят молча.

— Теперь рассказывайте, — просит Пенттинен.

— Подождите, — раздражённо отвечает Квик. — Я должен…

— Что вы хотите рассказать? — спрашивает Биргитта.

— Нет! Нет! Не трогайте меня!

Квик явно не готов говорить. Никому не интересно, что случилось с тем карьером, который он обещал показать. Или что он подразумевал под «плоской местностью», где можно было обнаружить тело Терес.

Шёпотом, еле слышно, Квик начинает рассказывать о том, что Терес «исчезла навсегда, когда я покинул её». Мальчики остались, а она — нет. Тело Терес было где-то между елью и холмом, пояснил он.

— Этого недостаточно, Томас, — говорит Пенттинен. — Это очень обширная территория.

Ситуация тупиковая. Квик не показал ни тело, ни гравийный карьер, ни плоскую местность. А Пенттинен не хочет довольствоваться расплывчатым объяснением о том, что Терес находится где-то в лесу. Он требует большего.

Квик просит разрешения поговорить с глазу на глаз с Клаэсом Боргстрёмом. Запись прерывается, Квик и Боргстрём отходят в сторону.

Когда спустя четверть часа камера вновь включается, Квик бессвязно бормочет «как мальчика покалечила машина на плотно утрамбованной земле». Он уверяет, что сейчас видел с холма лесное озерцо с «некими камнями». Именно там «спрятана поломанная девочка», говорит он.

Квик пытается обозначить треугольник, в котором следует искать тело Терес. Основанием этого треугольника становится линия от сосны «почти до самого озера». А затем с обеих сторон поднимаются две линии, сходящиеся на уровне «двух третей высоты холма».

Завершив трудоёмкую процедуру замеров, команда идёт в сторону лесного озера. Пенттинен пытается держать Квика, «учитывая, что произошло ранее».

Тот лишь рычит в ответ.

— Тебе тяжело смотреть на это озеро, Томас? — спрашивает Пенттинен. Квик снова рычит.

— Говори так, чтобы мы поняли, — продолжает Пенттинен, подойдя к самой воде.

— Сейчас, проходя мимо этого озера, вы на что-то реагируете, — говорит Пенттинен. — Вы его узнаёте? Да, вы киваете. Что это означает?

— Хочу пройти немного дальше, вон туда, — говорит Квик. — Возможно, мне понадобится помощь.

Квику настолько не по себе, что он практически не может идти. Очевидно, ему дали ещё успокоительных.

— Я не могу поднять вас, поймите это, — говорит Пенттинен.

Но складывается впечатление, что Квик вообще не в состоянии что-либо понимать. Его слова невозможно разобрать, ему тяжело идти — и это несмотря на всю оказываемую ему поддержку.

— Мы ждём, Томас, не торопитесь. Будем идти, пока вы можете стоять на ногах.

— Можно взглянуть на озеро? — спрашивает Квик.

— Вы ведь закрываете глаза, Томас! — говорит Пенттинен. — Попробуйте их открыть. Мы здесь, рядом.

Квик интересуется, не Гун ли там стоит. Гун — сестра-близнец Стуре, с которой он не виделся несколько лет.

Анна Викстрём объясняет, что она не Гун.

— Я Анна, — говорит она. Глаза Квика всё ещё закрыты.

— Я посмотрю на озеро, — говорит он.

— Мы здесь, — повторяет Пенттинен.

— Попробуйте взглянуть, — подбадривает Викстрём.

— Я смотрю, — говорит Квик.

— Почему вы так реагируете? — удивляется Пенттинен.

— Потому что камни вон там…

Квик снова не может произнести ни слова. Он хочет поговорить с Биргиттой Столе с глазу на глаз — без камеры и микрофона. Спустя двадцать минут, когда камера снова включается, у Квика уже готова новая история, и озвучивать её будет Клаэс Боргстрём. Квик отказывается отвечать на наводящие вопросы, которые могут возникнуть в связи с новыми сведениями.

Пенттинен, кажется, проникся серьёзностью момента, но в то же время немного нервничает, ведь за последний час Квик представил уже несколько версий произошедшего с Терес. Пенттинен знает: для Квика подобные «осознанные отклонения» нормальны, особенно если речь заходит о травмирующих для его психики ситуациях. Пенттинен хочет удостовериться, что очередная версия и есть правда.

— Прежде чем Клаэс начнёт рассказывать, я бы хотел получить небольшое разъяснение, — предупреждает Пенттинен, наклоняется к Квику и доверительно заговаривает с ним.

— Эти два места, которые мы сейчас снимали и на которые вы так отчётливо указали, — вы уверены в них на все сто? Тут не будет других вариантов?

Квику сложно говорить, но он уверяет, что на сей раз сказал правду:

— Отклонения пока касались рассказа о грави… — кажется, будто в середине предложения у него сели батарейки.

— Гравийном карьере? — помогает Пенттинен.

— Да, именно, — говорит Квик.

Квик отходит в сторону, и перед камерой возникает Клаэс Боргстрём, за которым виднеется лесное озерцо.

— Произошло следующее. В первом месте — похожем на каньон — он разрезал тело Терес на мелкие куски. Другими словами, мы не сможем обнаружить там крупные