– Кайлан, – прошептала она, боясь произносить вслух, но желая получить ответ, – это?..

Чудовище, резко вздрогнув, повело рукой. Тело Найи инстинктивно отреагировало: она мгновенно встала и запустила бола вперед. Орудие вылетело с прицелом в узко посаженные глаза великана, но, прежде чем оно достигло цели, его ручища быстрее, чем Найя успела заметить, поднялась и схватила срединный камень бола.

Противовесы, бесполезно размахнувшись, крутились в воздухе, ни на что не натыкаясь. Стараясь не терять уверенности, Найя схватила клинок и слегка присела на полусогнутых ногах, приняв оборонительное положение.

Ответной атаки не последовало. Чудовище, стоящее под разбитым остовом дерева, с легкостью отшвырнуло бола и издало похожий на кашель звук, сухой и легкий, и Найя поняла, что оно посмеивается. А затем кошмарное создание завершило движение, начатое до атаки Найи: подняло угловатую ручищу, чтобы убрать с лица последний кусок коры. Оно не двинулось в их сторону, а постукивало по груди кулаком до тех пор, пока кашель не прекратился. В свете сияющей над котловиной в лесном просвете луны Найя разглядела на покрытой спиралями, текстурированной коже отметины и порезы от высвобождения от древесной оболочки.

– Пора бежать? – прошептала она.

Своим ответом Кайлан подчеркнул печальную правду:

– Куда?

Если понадобится, у нее есть еще один бола, а еще нож. Если они с Кайланом в опасности, то, возможно, Древо-Колыбель придет им на помощь. Даже теперь она ощущала стремительное возвращение обновленного после исцеления сердца дерева к жизни. Она надеялась, что эффект будет длиться и что не будет никаких вещающих страшные песни фантомов. Для одной ночи их и так было предостаточно.

Реагируя на звук ее голоса, чудовище наклонило продолговатую голову, а ночной ветер колыхал его длинную, лохматую гриву.

– Похоже на дыхание гельфлингов, – прошамкал он, и его голос прозвучал как множество тембров одновременно, говоря на языке гельфлингов с каким-то незнакомым акцентом. – Гельфлингов урВа видит? Двух? А!.. Один из них исцелил Олейка-Стаба.

– Ты… урВа, – повторила Найя. – Так тебя зовут? Как ты оказался пленником дерева?

– М-м-м… – урВа через плечо взглянул на остатки древесной тюрьмы. – Пришел помочь Олейка-Стаба. И не справился. Видимо, Древо-Колыбель можно исцелить лишь рукой гельфлинга и больше ничьей.

Когда он снова повернулся к ним, хоть его история и походила на правду, Найя не могла отделаться от чувства, что он очень похож на образ Охотника, каким она его себе представляла. Хоть его накидка и была скорее глинистой и коричневой, чем черной и из теней, Найя полагала, что истинный Охотник способен менять форму с помощью магии. А он… этот урВа, если таково его имя, наклонился и подобрал ветку от ежевичного куста, взяв ее двумя верхними руками и оперся на нее, как на посох.

– Раздумываете? – спросил он. – Думаете… я вас съем? – он засмеялся.

– С виду вполне мог бы, – огрызнулся Кайлан. – Что ты здесь делаешь? Почему тебя пленило дерево?

Великан пошевелил куски дерева, которые лежали у его ног. При свете луны он походил на призрака. Возможно, он – какой-то дух вроде фантомов, небезосновательно пойманный Древом-Колыбелью. Однако Найя прогнала эту мысль. Не стоило позволять ее сознанию бездоказательно запугивать себя.

– Лес опасен, – сказал урВа. Он склонил голову и улыбнулся, сверкнув зубами в лунном свете. – Идемте с урВа, маленькие гельфлинги. Идемте с урВа, поужинаем. Долго я пробыл в том дереве… Очень голодный.

Без дальнейших слов урВа повернулся и легкой походкой направился прочь из котловины, взбираясь по ее рифленым стенам с опорой на свой посох. Таким темпом он скоро мог пропасть из вида – скрыться в Темном лесу. Найя с Кайланом переглянулись.

– Что думаешь? – спросила она. – Приглашение на ужин мне нравится, если только нас не бросят в котел. Как считаешь, он… ну, ты знаешь… Охотник?

Уши Кайлана опустились, хоть ей с трудом верилось в то, что он еще об этом не подумал. Впрочем, одно дело думать и совсем другое – произносить слова вслух.

– С каких пор ты стала верить песням? – спросил он. Найя ощутила, как покраснели ее щеки, но Кайлан продолжил: – Охотник беспощаден. Он не хитрит. Если бы урВа был Охотником, забравшим моих родителей, он бы не стал называться другим именем… И не стал бы разговаривать с нами.

Великан почти скрылся из вида, и в животе у Найи заурчало, несмотря на сомнения. После сновидения с Древом-Колыбелью она ощущала себя изможденной, и хоть ей хотелось к утру оказаться у реки, желание едва ли было выполнимым. Приглашение урВа поесть и отдохнуть оказалось более соблазнительным, чем она готова была признать. Если ему можно доверять, то они могли бы провести ночь в безопасном месте. Но если доверять нельзя… однако после пережитого Найе не хотелось осквернять идею.

– Может… посмотрим, куда он идет? Просто чтобы выяснить.

Кайлан, поежившись, обхватил себя руками.

– У нас есть выбор?

– Да. Можно переночевать здесь и узнать, какие еще чудища могут выползти из чащи.

Кайлан обернулся. Даже если сердце Древа-Колыбели успокоилось, дав лесу новое состояние жизни и дикой природы, это не значит, что хищники перестали сновать в нем.

В конце концов, цикл жизни не был формой зла, а был лишь доказательством лесного здоровья.

– Хорошо, – сказал Кайлан. – Но будем осторожными.

Они взобрались вверх по стене котловины Древа-Колыбели, где уже прорастали скопления новых побегов, которые заменяли собой бесплодные темные пространства, и поспешили догонять урВа.

Он брел размеренным шагом, и Найя с Кайланом догнали его без особого труда. Какое-то время они шли через Темный лес, пристроившись по обе стороны от длинного тяжелого хвоста урВа. К тому времени, когда урВа наконец отодвинул легковесный занавес из лиан, у Найи кружилась голова от истощения.

В маленькой лощине стояла земляная лачуга, изобилующая всеми растениями, какие были известны Найе. Окружающие укромный просвет деревья были увешаны множеством колокольцев – деревянных, металлических, костяных, ракушечных, – которые издавали низкие, глухие, тягучие звуки, дополняя общий гул лесной живности.

Лачуга состояла из составленных на холме нескольких древних камней. Припорошенные пылью породы входного проема были покрыты снооттисками и напомнили ей дверные проходы дома в Великом Смерте. Великан вошел, не сказав ни слова и предоставив двум гельфлингам самим все решать. Сердце Найи заколотилось от беспокойства, и в пальцах рук и ног появилось покалывание, но она усмирила импульс. Обменявшись кивками с Кайланом, она набралась храбрости и переступила порог странного логова.

Она оказалась в тускло освещенной комнате с утрамбованным песчаным полом, очень замшелой и неухоженной. Рядом с запертым, покрытым пылью и мхом сундуком стоял потрескавшийся деревянный стул, а в маленьком и пыльном очаге – один глиняный горшок. Деревянная палка, концы которой были соединены струной, стояла прислоненной к чехлу с тонкими, оперенными с одного конца копьями, каждое из которых было больше Найи.