сжимаю кулаки. Ничего, скоро всё изменится. – Нам нужна эта карта, чтобы выследить разбойников. Без неё мы будем впустую блуждать по лесу, как слепые котята.

Подошвы наших сандалий тихонечко щёлкают по мостовой. В окнах темно, и на улицах практически нет людей.

– Мы должны победить этих разбойников? Они кажутся довольно пугающими!

– Фемус, – напряглась я, – ты ничего никому не должен. Но эти разбойники разрушили мою деревню, и я заставлю их заплатить, несмотря ни на что. – Я замечаю впереди что-то серебристое. На некотором отдалении от нас возвышается роскошный двухэтажный дом с облицованными серебром наличниками и резными деревянными статуями. Я широко улыбаюсь. Отлично!

Фемус оглядывается на Вэл, но та лишь пожимает плечами:

– Картша этша феникша поможетш мне найтши. Вшё этшо, чего хочу я.

Я резко сворачиваю в переулок между ближайшими домами и спешно двигаюсь в сторону дома Коры. Через минуту мы выходим на улицу с двухэтажным домом:

– Кора остановилась здесь. Видите? – я указываю на открытое окно. В спальне храпит лорд Крэйла. – Она – Солнце, значит, гостит у самого влиятельного человека в деревне.

– Ты такая наблюдательная.

– Спасибо, Фемус, – улыбаюсь я, протягивая руку к оправленной в серебро дверной ручке. Лорд Крэйла, должно быть, очень любит этот металл.

– Жапертша наверняка дверь… – ворчит Вэл.

Я поворачиваю ручку, и дверь со скрипом отворяется. Единственное, что объединяет жителей Валенда и Крэйла (кроме производства кожи), – незапертые двери. С той только разницей, что люди Валенда считают соседей членами семьи, а люди Крэйла слишком самоуверенны, полагаясь на защиту своей стены.

– Чт…

– Шуш! – шикаю я на Фемуса прежде, чем он успевает что-то сказать. Кора не должна узнать, что мы проникли в дом. Нас встречают длинный деревянный стол (разумеется, тоже обитый серебром), несколько охотничьих трофеев (в основном голов монстров) и множество флагов Крэйла. Фуу.

Я жестом призываю всех начать поиски. Фемус немедленно начинает рыться во всём подряд. Вэл, следуя его примеру, ныряет в соседний с комнатой коридор.

Где же Кора хранит свой переводчик? Вероятно, в своей комнате, значит, первым делом следует отыскать лестницу. У нашего лорда тоже двухэтажный дом, и все спальни располагаются на втором этаже. Я заглядываю в ближайший коридор. Лестницы в нём нет, зато Фемус шумно роется в сундуках.

– Фемус…

– Я хотел спросить тебя кое о чём, Леда. Почему местные стражники меня ненавидят?

– Что? – удивляюсь я.

Фемус опускает голову:

– Когда мы разделились в лесу, мне стало страшно и одиноко, но потом я увидел людей. Я помахал им рукой, а они закричали и напали на меня, ударили головой о дерево. Следующим утром я проснулся от того, что меня тащили вниз, в тот страшный тёмный ящик. Всё это время они смеялись, тыкали меня и обзывали, а когда я попросил их остановиться, они сломали мой расширитель, – шмыгает листовик. – Но я люблю людей и знаю, что все они замечательные, так почему же те люди повели себя так грубо со мной?

– Не все люди хорошие, – я прикусываю щёку. – Среди них есть много плохих.

– Ч-что? – заикается он.

Наверху скрипят половицы. Кто-то проснулся?

– Послушай, Фемус, сейчас надо поторапливаться, может, поговорим об этом попозже?

– Хорошо, – кивает листовик, и я сразу ныряю в другой коридор. В нём я нахожу Вэл. Эвинка со скучающим видом обшаривает пространство под картиной – двое мужчин спорят на вершине Валендского утёса. Ха! Я знала, что в Крэйле никогда не забудут Валенд!

– Видишь? – шепчу я Вэл. – Вот ещё одна причина, почему моя деревня лучше.

– Што? – морщится Вэл, роясь в смердящих потом кожаных плащах хозяина дома. И у крэйловцев ещё хватает наглости говорить, что это мы воняем.

– Люди Крэйла нам завидуют, потому что давным-давно наши основатели сражались за этот утёс, и Валенд победил.

– Наплеватшь мне, – ворчит Вэл, продолжая копаться в одежде.

– Теперь утёс наш, и мы можем каждый вечер любоваться красивейшими закатами над океаном. Я, правда, не часто этим занималась, потому что мой дом далеко от утёса. Но вот моя подруга несколько раз там побывала. И – о! – на нём растут эти великолепные светящиеся морские цветы.

– Наплеватшь по-прежнему, – Вэл с интересом изучает крошечную туфлю. Наверное, она прежде не видела туфли Крэйла.

– А ещё на утёсе просто превосходная трава для наших коров, так что нам никогда не понадобится их дурацкая крэйловская кожа. Мы единственные во всей Солии, кто может этим похвастаться! – я глажу её по голове. – Понимаешь теперь, насколько круто жить в Валенде?

– Нетш, – Вэл недовольно щурится. – Переводчик получитшь и феникша найтши, вотш крутшо по-наштоящему што.

– Точно! Я как раз за этим и пришла! Ты случайно не видела лестницу? – Вэл указывает на ещё один коридор всего в паре метров от нас. – Спасибо! – Я сразу ныряю в него. Когда-нибудь я научу её думать не только о фениксе.

Половицы в этом коридоре выкрашены красной краской. И действительно, в самом его конце виднеется крутая каменная лестница. Я спешу к ней, проходя мимо картин с портретами прежних лордов. У всех одинаковый крючковатый нос и неопрятные чёрные волосы. Что логично, ведь все они потомки Крэйла. Интересно, каково это – быть одним из тринадцати основателей? Покинуть древнюю Солию – настоящую, ту, в которой красивые холмы и еда в достатке, – чтобы угодить в ловушку Рассветных гор? Встретить Эвин, исследовательницу, такую умную, сильную и добрую, что заложенный ею город впоследствии назовут столицей? Каково жить во времена до Солнц? Времена, когда первый Небесный ещё не пересёк горы, чтобы спасти нас всех?

Я встряхиваю головой, поднимаясь на второй этаж. Нисколько это не интересно! В то время никто бы не защитил тебя от монстров. И так легко было бы потерять кого-то из близких из-за разбойников. Всё в груди сжимается в тугой комок. Хватит! Я не буду об этом думать. Я просто не могу. Иначе я сойду с ума. А мне нельзя сходить с ума, пока разбойники на свободе. Пока отцы других детей в опасности.

В конце концов комнату Коры оказалось нетрудно найти. Лунный свет, проникающий сквозь открытое окно, высвечивает серебряные вставки на потолке, заставляя их мерцать, подобно крошечным звёздочкам. Повсюду изящная резная мебель, шерстяное одеяло наброшено на её кровать. Разумеется, она крепко спит, на её груди покоится книга. С ней Кора выглядит такой… умиротворённой, такой уютной. Её лицо спокойно, волосы разметались по подушкам, руки расслаблены. Даже её обычно вызывающе яркая прядь сейчас выглядит какой-то тусклой.

Я хмуро смотрю на переводчик, который Кора положила поверх своей книги. Она же не станет возражать, если