— Почему это не могут? У меня на работе диспетчеры всегда парами сидят — такое правило.

— Да я не про работу. Вот, например, захочу я встретиться с Маринкой — нельзя. Через инт этот дурацкий делай что хочешь, а чтобы потрогать девушку рукой — так чуть ли не заявление в загс подавать надо!

— А-а! Вот ты о чем! — Ванька беззлобно рассмеялся. — Что, брат, накипело?!

— Ничего не накипело! Я ей предложил: давай, мол, встретимся? Она отказалась.

— Чего это? — удивился друг. — У вас же вроде все в порядке?

— Говорит, воняете вы все и волосатые! И это, говорит, не считая кое-чего похуже!

— Вот тут я не понял! Откуда ей знать?! И что похуже?!

— Сестра у нее замуж вышла, наговорила ей чего-то.

Ванька помолчал.

— Ну, брат, что тут поделаешь? Насильно мил не будешь! — он еще помолчал, глотнул пива. — Но ты же не об этом спрашивал? Ты говорил, почему встречаться нельзя?

— Ну да. Я имел в виду, почему вообще нельзя встречаться? Вот, например, захотел я тебя увидеть, или Федьку, или Ирку — да какая разница? Нельзя. Понимаешь? Нет оснований, говорят. А если я просто хочу пожать другу руку? Почему нельзя?

— Как это почему? Ты чего, только из реки вылез? Не знаешь, что вокруг творится?

— Вань! Но мы-то проверяемся каждый день! Мы точно не заразные! На нас, кроме разрешенной флоры и фауны, ничего нет! Почему же мы должны общаться только в костюме, через шлем?!

— Тош, ты меня пугаешь! Во-первых, не мы эти правила придумали! Они оплачены смертями миллионов людей! Да ты все это не хуже меня знаешь! Во-вторых, и это главное, с какого перепуга тебе это нужно?! Я понять не могу! Нам повезло — мы родились и выросли в городе. Эти правила были задолго до нашего рождения. И вот, стоило тебе искупаться в речке — бац, подавай тебе Ирку или Маринку лично, так сказать, во плоти. Тош, оно тебе надо? Рисковать своим здоровьем ради доисторических инстинктов? Мы люди! Мы не подчиняемся диким законам жизни! Именно поэтому мы строим города и пьем пиво, сидя на крыше небоскреба, а не вылавливаем этих, как их там, вшей — вот!

— Но ты же не кипятишь пиво, например, перед тем как его пить? Зачем же ты надеваешь маску, чтобы встретиться с таким же, как ты?

Ванька хихикнул:

— Не, ну если тебя прокипятить, то я, так и быть, обойдусь без маски. Решено! Встречаемся! Как в «Коньке-Горбунке» — помнишь? Они там в кипящем молоке обеззараживались.

Антон хихикнул в свою очередь:

— Да вы, батенька Ганнибал! То есть каннибал! Любите друзей в кипящем молоке?

Они поржали, потом еще выпили, еще поржали. Появилась Ирка, объявила, что они скучные, и потребовала, чтобы все немедленно присоединились к общей трансляции. Ванька тут же сбежал, оставив Антона одного. Тот посидел немного в темноте, разглядывая ночной город, и, плюнув на все, отправился за друзьями, благо все, что требовалось для этого, — открыть общую ссылку на интерфейсе.

Два дня Антон наслаждался работой в пограничье, как он назвал то место, где возился с кабелями. Каждый раз, возвращаясь туда, он терял ощущение невидимого пузыря вокруг, и эти моменты дарили ему примирение с реальностью. На третий день, накануне выходных, к нему заявился Иван — эсбэшник. Честно говоря, Антон уже стал забывать о нем, и неожиданный вызов отозвался неприятными воспоминаниями.

— Привет, Антон! — Иван сидел в знакомом кабинете на самом краю большого кресла, наклонившись вперед. Его лицо выглядело усталым, но приветливым.

— Здравствуйте, — отозвался насторожившийся электрик.

— Знаю, у тебя сейчас ничего не запланировано. Уделишь мне несколько минут?

— Да, конечно.

— Следствие по твоим напарникам завершено, и дело передали в суд. Насколько я знаю, судья не собирается вызывать тебя лично, но не удивляйся, может в любой момент связаться с тобой.

— Лично — значит, лично? Или достаточно интерфейса? — переспросил Антон.

— Конечно, интерфейса достаточно, — Иван внимательно разглядывал Антона. — А почему ты об этом спрашиваешь? Лично — в буквальном смысле — вызывают только тогда, когда требуется тело во плоти, так сказать. Для экспертиз, например.

— Да я так. Вы сказали «лично», я и подумал, что ехать надо будет.

— Нет, Антон. Конечно, нет, — Иван потер лицо руками, как будто умывался. Стало понятно, что он очень устал, однако не торопился исчезать. — Расскажи, как у тебя на работе? Как вообще жизнь? Девушки, наверное, проходу не дают?

Неожиданное любопытство эсбэшника оказалось очень грубым — вероятно, он на самом деле был на грани отключения.

— Нормально все. А почему вы спрашиваете?

Иван вздохнул:

— Понимаешь, после таких приключений, как у тебя, многие по чисто психологическим причинам меняют свое поведение, начинают оценивать привычные вещи или людей по-другому, не так, как раньше. Мне любопытно, не замечал ли ты каких-нибудь изменений в привычном восприятии? Может быть, поведение каких-то людей тебе теперь кажется непонятным или странным? — он вздохнул. — Понимаешь, это очень ценно для нас. Мы ведь крутимся в каждодневной рутине, не замечая ее деталей. А у тебя сейчас появился — на время, пока не обвыкся, свежий взгляд. Не расскажешь, как тебе сейчас все видится? — он внимательно смотрел на Антона.

— Да вроде все по-старому — те же люди, та же работа. Что тут может быть нового? — не торопился делиться с Иваном своими переживаниями Антон.

— Ну, а поведение людей? Может, они кажутся тебе странными? Например, девушки. Ничего не изменилось после того, как ты вернулся?

— Да нет. Все как и раньше, — стоял на своем Антон.

— Подумай немного, может, что-то показалось тебе необычным?

— Я начинаю волноваться. Что-то случилось? Вроде у моих все в порядке. Мы с ними видимся практически каждый день.

— Извини, я очень устал, поэтому несу всякое. Все в порядке. Понимаешь, у меня был опыт с одним — скажем, биологом, тот провел несколько дней без помощи, пока его нашли. Так вот, он уже в городе, почти через месяц после возвращения, вдруг начал снимать шлем, пытался выйти из модуля без костюма, ну и так, по мелочи. А я тогда был неопытным — проморгал, не помог вовремя хорошему человеку. Правда, быстро спохватились. Теперь у него все отлично, но лучше бы было избежать неприятностей.

— А что с ним случилось? — поинтересовался Антон, насторожившись.

— Да ничего особенного. — Иван опять вздохнул, как будто ему не хватало воздуха. — Просто теперь он уже не сможет работать за пределами города.

— Я же вернулся на старую работу. Мне и так теперь внешки не видать. Одни кабельные тоннели да коллекторы — вот вся моя внешка!

— Да ты тут при чем? — сделал вид, что удивился, эсбэшник, хотя его намеки были более чем прозрачными. — Тебя же не тянет гулять по городу без защитного костюма? — тем не менее он внимательно смотрел на Антона.